ГЛАВА ПЕРВАЯ

Большим пальцем скользя по гладкой шее женщины, Данте задержался там, где мягкими толчками билась сонная артерия. Его пульс участился, реагируя на вибрацию крови под белой, нежной кожей. Данте склонил черноволосую голову и коснулся губами заветного места, провел по нему языком, ощущая сердцебиение женщины.

— Скажи мне, — сквозь тяжелые удары клубной музыки тихо пророкотал он, почти не отрывая губ от теплой шеи женщины, — ты добрая ведьма или злая?

Женщина сидела у него на коленях, обвив его ногами, обтянутыми колготками в сеточку, она томно выгнулась, так что грудь едва не выпрыгнула из черного кружевного бюстье и не коснулась подбородка Данте. Женщина накрутила на палец ярко-фиолетовый локон парика и отпустила, позволяя ему по татуировке в виде кельтского креста соблазнительно соскользнуть в ложбинку между грудей.

— О, я очень, очень злая ведьма.

— Именно таких я люблю, — пробормотал Данте.

Глядя в ее пьяные глаза, он улыбнулся, смело обнажая клыки. В ночь Хеллоуина бостонский клуб просто кишел вампирами, хотя большинство из них были всего лишь переодетыми людьми: они сверкали пластиковыми клыками, щеголяли пятнами фальшивой крови и демонстрировали прочие нелепые атрибуты вампиров. И только Данте и еще несколько толкавшихся вокруг танцпола парней из Темной Гавани, одного из тайных убежищ в Бостоне, были настоящими.

Они принадлежали к Роду вампиров, но мало походили на бледных существ из пыльных склепов готических замков, ничего общего с ходячими мертвецами или дьявольскими отродьями, встречающимися в людском фольклоре. Данте и его собратья были теплокровными гибридами homo sapiens и свирепых пришельцев с другой планеты. Основатели Рода, группа межпланетных завоевателей, потерпевших крушение на Земле тысячелетия назад, давно умерли, но детям, родившимся от земных женщин, передали жажду крови — потребность, от удовлетворения которой зависело выживание.

Гены могущественных и злобных предков дали представителям Рода огромную силу и вместе с тем сделали их уязвимыми. Только благодаря крови земных матерей вампиры оставались в цивилизованных рамках и придерживались установленного порядка. Но были и такие, что, поддавшись инстинкту, превращались в Отверженных — шли по пути крови и безумия.

Данте презирал таких, он принадлежал к касте воинов Рода, его долгом было уничтожать отверженных собратьев. Он не мог сказать, что доставило бы ему большее удовольствие — прижаться губами к теплой женской шее и глотнуть пьянящей крови или вонзить титановый клинок в Отверженного и испепелить его прямо на улице ночного города.

— Можно я их потрогаю? — Ведьма в фиолетовом парике с восхищением смотрела на обнажившиеся клыки Данте. — Черт возьми, они выглядят как настоящие! Страшно хочу их потрогать.

— Осторожно, я могу укусить, — предупредил Данте, когда ее пальцы потянулись к его губам.

— Неужели? — рассмеялась женщина, в притворном удивлении выпучив глаза. — Не стану спорить, мой сладкий, ты действительно можешь укусить.

Данте втянул ее палец в рот, обдумывая, как одним движением опрокинуть женщину на спину. Ему требовалось утолить голод, но он ничего не имел против секса в процессе, в качестве прелюдии или завершения — не важно. В любом случае это доставляло ему наслаждение.

Секс будет завершением, решил он, прикусывая кончик пальца женщины. Она ойкнула, когда Данте, не отпуская пальца, вытянул капельку крови из ранки. Вкус крови разжигал голод и страсть. Глаза Данте вспыхнули янтарно-желтым пламенем, зрачки сузились в вертикальные щелки, член напрягся, увеличиваясь в размерах, натягивая черные кожаные брюки.

Женщина застонала, кошкой выгибаясь на его коленях. Данте отпустил палец, положил руку ей на затылок и притянул к себе. Обычно он не пил кровь Донора в открытую, но неизменно следовать одному и тому же правилу скучно. Данте хотел чего-то новенького и был уверен, что сегодня ночью это не привлечет внимания: атмосфера клуба была наэлектризована напускным ужасом и откровенной сексуальностью. Что касается сидевшей у него на коленях женщины, то, пока он пьет ее кровь, она будет испытывать одни лишь приятные ощущения. После она ничего не вспомнит, он сотрет все связанные с ним события из ее памяти.

Данте наклонился, поворачивая голову женщины набок, его рот наполнился слюной. Взгляд случайно скользнул вверх и наткнулся на двух вампиров Рода, наблюдавших за ним с расстояния в несколько ярдов: совсем юные, очевидно, они принадлежали к последнему поколению вампиров. Они перешептывались, явно узнав в нем воина и решая, как к нему подойти.

«Пошли прочь», — мысленно велел им Данте, разжимая губы и собираясь впиться в горло Донора.

Но его мрачный взгляд и приказ остались незамеченными. Тот, что повыше, блондин в камуфляжных брюках, черной майке и байкерских ботинках, направился к нему. Его товарищ, одетый в мешковатые джинсы, свободную футболку «Lakers» и высокие кроссовки, не отставал от него.

— Черт! — Данте мог простить юношескую неучтивость, но был категорически против того, чтобы на него смотрели во время приема пищи.

— Что случилось? — плаксиво простонала женщина, когда Данте резко отстранился от нее.

— Ничего, дорогая, — Он положил ладонь ей на лоб, стирая из памяти последние полчаса. — Иди, тебя ждут друзья.

Женщина послушно сползла с его коленей и пошла прочь, мгновенно растворившись в толпе танцующих. Вампиры мельком глянули ей вслед, приближаясь к столику Данте.

— Чего надо, парни? — вместо приветствия с убийственным равнодушием бросил Данте.

— Привет, — кивнул блондин и встал, сложив на груди крепкие руки. На коже юноши не было видно ни одного дермаглифа, что подтверждало предположение Данте — он принадлежал самому молодому поколению вампиров. Возможно, ему не исполнилось и двадцати. — Прости, что помешали, мы просто хотели сказать, что вы классно расправились с Отверженными несколько месяцев назад. До сих пор только и разговоров о том, как Орден за одну ночь уничтожил целую колонию кровососов. Взорвали в самом логове. Отменный фейерверк получился.

— Да, — подхватил его товарищ, имевший вид пай-мальчика. — И мы хотели спросить… мы слышали, Орден набирает новых членов.

— Это правда?

Данте откинулся на спинку стула и устало выдохнул. Вампиры из Темных Гаваней уже не в первый раз подходили к нему, выражая желание присоединиться к воинам. После рейда, совершенного прошлым летом на базу Отверженных в заброшенном приюте, Орден, некогда тайный, приобрел нежелательную известность, можно даже сказать, славу.

Данте это чертовски раздражало.

Он отодвинулся от стола и резко встал.

— Я не тот, с кем надо говорить на эту тему, — сказал он. — И к вашему сведению, набор в Орден ведется только из приглашенных. Так что извините.

Отшив юнцов, Данте обрадовался завибрировавшему в кармане куртки мобильному. Он достал телефон и нажал на кнопку — звонили из бункера Ордена.

— Слушаю.

— Как дела? — спросил Гидеон, компьютерный гений воинов. — Что происходит на поверхности?

— Пока ничего. Все тихо. — Данте окинул взглядом клуб: двое юнцов направились к выходу, прихватив с собой парочку женщин в костюмах. — Отверженных не видно. Даже скучно, Ги. Я бы поразмялся.

— Ну ладно, не скучай, еще успеешь повеселиться. — По интонации Гидеона Данте догадался, что тот улыбается. — Ночь только началась.

Данте рассмеялся:

— Скажи Лукану, что я спас его еще от двух молокососов, возомнивших себя воинами. Знаешь, честно говоря, мне больше нравилось, когда Орден внушал страх, а не уважение. Как у Лукана идет набор рекрутов? Или он не может оторваться от своей роскошной подруги?

— Он везде успевает, — ответил Гидеон. — Ждем нового кандидата из Нью-Йорка, на днях должен приехать, и еще сработали связи Николая в Детройте. Новичкам решили устроить проверку. Перед серьезным делом испытаем, на что они годятся.

— Вывернем их наизнанку и посмотрим, у кого на лице сохранится довольная улыбка?

— А разве есть иной способ?

— Не забудьте внести меня в список мучителей, — ухмыльнулся Данте и направился к выходу, минуя группу людей, одетых в костюмы зомби: лохмотья, имитирующие истлевшую одежду, разрисованные лица.

Снаружи острый слух Данте уловил сотни звуков — от обычного шума уличного движения до визга и смеха пьяных участников празднования.

Но он услышал и еще кое-что.

Нечто, мгновенно пробудившее его инстинкт воина.

— Ну все, охота начинается, — сообщил он Гидеону. — Чувствую запах кровососа. Похоже, ночь не совсем потеряна.

— Позвони, когда разделаешься с ним.

— Хорошо. — Данте дал отбой и спрятал телефон в карман.

Он свернул в боковую улочку, следуя за тихим рычанием и вонью, которая шлейфом тянулась за Отверженным, вышедшим на охоту. Как и все воины Ордена, Данте презирал собратьев, переступивших черту. Каждый вампир испытывал жажду крови, каждый вампир нуждался в ней, иногда приходилось убивать, чтобы выжить. И каждый знал, сколь тонка грань между утолением голода и обжорством. И если вампир потреблял слишком много за один раз или питался слишком часто, он рисковал пристраститься к крови, его голод разгорался, и не знал удовлетворения, таким образом, возникала болезнь, получившая название — Кровожадность. Заразившись ею, вампир превращался в Отверженного — агрессивного наркомана, постоянно охотящегося за дозой.

Свирепость и разнузданность Отверженных подвергали опасности весь Род — люди могли узнать о его существовании, Орден не имел права допустить это. В последнее время возникла еще одна угроза — число Отверженных увеличилось, и несколько месяцев назад стало очевидно, что их действия кто-то организовывает и направляет к определенной цели, а цель эта — война. Если Отверженных не остановить — чем скорее, тем лучше, — то люди и вампиры окажутся в эпицентре кровавой битвы, по ужасу и жестокости сродни Армагеддону.

Сейчас Орден сосредоточил свои усилия на поиске нового штаба Отверженных, задачи воинов на время упростились — они вели ночное патрулирование города и уничтожали кровососов. Испепеляли их, как разносчиков заразы. Эта работа нравилась Данте, ночи напролет с оружием в руках он бродил по улицам Бостона в поисках жаркой схватки. Охота бодрила его, более того, она держала в узде его собственных мрачных демонов.

Данте повернул за угол, крадучись проскользнул в узкий проход между двумя старыми кирпичными зданиями. Где-то впереди в темноте послышался женский крик. Он подстегнул Данте, отбросив осторожность, воин поспешил на звук.

Он увидел Отверженного и двух вампиров из Темной Гавани с их спутницами. Отверженный был молод, длинный черный плащ прикрывал традиционный наряд гота. Несмотря на юный возраст, кровосос оказался высоким, широкоплечим и очень сильным, голод делал его свирепым и беспощадным. Он успел мертвой хваткой схватить одну из женщин и впиться ей в горло, а двое юнцов, мечтавших присоединиться к воинам, стояли рядом, от растерянности разинув рты и оцепенев.

Данте выхватил кинжал из ножен на бедре и метнул в Отверженного. Лезвие с глухим звуком вошло между лопаток. Клинок был особого сплава, с добавлением титана, который для пораженной болезнью крови Отверженного являлся ядом, — вампир начинал стремительно плавиться изнутри.

Но только не этот.

Он бросил в сторону Данте огненный взгляд ярко-желтых, злобных глаз и угрожающе зашипел, обнажая окровавленные клыки. Отверженный выдержал удар клинка и снова припал к горлу жертвы.

«Что за черт?!»

Не теряя ни секунды, Данте выхватил из ножен еще один кинжал и бросился к Отверженному, намереваясь перерезать ему горло. Лезвие вошло глубоко, но Отверженный успел увернуться, прежде чем Данте его прикончил. Завопив от боли, он выпустил жертву и со всей яростью развернулся к Данте.

— Уводите отсюда людей! — крикнул Данте вампирам, выталкивая женщину из центра стычки. — Быстрее! Сотрите им память и убирайтесь отсюда ко всем чертям!

Юнцы наконец очнулись, схватили визжавших от страха женщин и потащили их прочь.

Данте недоумевал: этой ночью творилось нечто странное.

Отверженный получил два удара титановыми клинками, но не расплавился, как это должно было произойти, значит, он не Отверженный, хотя охотился как пораженный Кровожадностью зверь.

Данте смотрел ему в лицо — горящие злобным огнем глаза с тонкими вертикальными полосками зрачков, огромные клыки, рот в розовой зловонной слюне. Исходивший от вампира запах вызвал у Данте приступ тошноты.

Отступив, он прикинул, что этому странному типу примерно столько же лет, как и двум удалившимся юнцам. Не обращая внимания на льющуюся из раны на горле кровь, вампир вытащил из спины кинжал. Его ноздри раздувались, казалось, сейчас он бросится на Данте.

Но он не бросился, а побежал.

Стрелой понесся прочь, полы черного плаща парусом раздувались у него за спиной. Виляя, он углублялся в чрево города. Данте последовал за ним. Мелькали улицы и переулки, вампиры приближались к судостроительным верфям на окраине Бостона, где старые заводы и фабрики застыли на берегу реки, подобно мрачным стражам. Из одного из зданий доносилась музыка, мигали разноцветные вспышки света, по всей видимости, там была вечеринка.

Бегущий впереди вампир повернул к стоявшему на пристани старому, покосившемуся лодочному сараю. Тупик. Яростно сплюнув, он развернулся — рубашка у него на груди была мокрой от крови женщины, рот пенился розовой вонючей слюной, глаза горели злобой. Он с ревом безумного бросился на Данте.

Данте охватила ярость битвы, она превратила его в существо, мало чем отличающееся от нападавшего. Рыча, он опрокинул вампира на доски причала и, придавив коленом грудь, вытащил пару острых malebranche[1]. Сверкнули кривые лезвия, инфернально прекрасные в лунном свете. И если титан не убил Отверженного, или кем он там был на самом деле, существовали иные способы с ним расправиться. Malebranche один за другим резко опустились, отсекая голову обезумевшему вампиру.

Данте ногой столкнул мертвое тело в воду. До утра река скроет его, а когда взойдет солнце, ультрафиолетовые лучи испепелят останки вампира.

Со стороны реки прилетел порыв ветра и принес с собой тяжелый запах промышленных отходов и… чего-то еще. Данте услышал шорох и тут же почувствовал острую, обжигающую боль в ноге — он подвергся новой атаке. И снова боль, на этот раз в спине.

Господи!

Откуда-то со стороны старого завода в него стреляли. Звуков выстрелов не было слышно, но Данте безошибочно определил, что стреляли из автоматической винтовки.

Так скучно начавшаяся ночь неожиданно стала интереснее, чем ему хотелось бы.

Данте упал на землю, когда очередная пуля, просвистев, нырнула в воду. Пока он перекатывался, прячась за старый сарай, снайпер успел сделать еще несколько выстрелов. Одна пуля попала в угол крыши, во все стороны полетели щепки. И хотя в бою Данте предпочитал холодное оружие, внушительных размеров девятитимиллиметровый пистолет у него тоже имелся. Впрочем, на таком расстоянии от него было мало толку.

Пули свистели вокруг сарая, одна даже оцарапала Данте щеку, когда он высунул голову, чтобы посмотреть, откуда стреляют.

Скверное дело.

Со стороны старого завода вниз по отлогому берегу двигались четыре темные фигуры, хорошо вооруженные. Несмотря на то что вампиры Рода могли жить сотни лет и довольно легко и быстро восстанавливаться после травм, все же они были из плоти и крови. Избыток свинца в теле, особенно в голове, приводил к неизбежной смерти.

Но если погибнуть, то только в бою.

Данте прижался к доскам пристани и ждал. Когда четверо подошли ближе, он выстрелил, попав одному в ногу, другому в голову. Нападавшие были Отверженными, что его слегка удивило, специально изготовленные пули с титановыми наконечниками мгновенно заставили их тела плавиться.

Оставшиеся двое открыли ответный огонь. Шквал пуль вынудил Данте отползти дальше за сарай и потерять выгодную позицию, более того, теперь он не мог следить за противником. Перезаряжая пистолет, Данте прислушался и определил, что Отверженные подобрались на опасно близкое расстояние.

И вдруг все стихло.

Данте выжидал с минуту, оглядываясь по сторонам. Что-то тяжелое со свистом рассекло воздух и грохнулось на деревянный настил.

Господи!

Граната.

Не дожидаясь взрыва, Данте вдохнул поглубже и нырнул в воду. В следующее мгновение сарай и полпристани взлетели в воздух гигантским облаком пламени, дыма и шрапнели. Под толщей темной речной воды удар взрывной волны был похож на сверхзвуковой хлопок. Данте почувствовал, как голову откинуло назад, а тело придавила невыносимая тяжесть. В ослепительно-ярком зареве на поверхность воды ливнем обрушились обломки досок.

Перед глазами все поплыло, и Данте потерял сознание. Река подхватила его, истекающего кровью, и понесла.