ГЛАВА ПЕРВАЯ
Работа означала несколько простых правил. Приходить вовремя. Трудиться. И не нападать на клиентов.
Я выдавила вежливую улыбку, когда женщина за шестым столиком щелкнула толстыми пальцами, хотя я уже спешила к ней с подносом напитков в руке. Она ткнула когтями цвета фуксии в свою тарелку.
– В моей пасте нет мяса, – заявила она тоном оскорбленной викторианской гувернантки.
Я посмотрела на ее тарелку. Паста, на самом деле, была почти лишена курятины, хотя на ее столик попала с целой грудкой на гриле. Я знала, потому что видела, как ее несли. На краю тарелки были следы бежевого соуса.
Я посмотрела на еду ее соседки. Еще паста. И там была большая гора курицы на гриле, другая женщина поедала ее на максимальной скорости, словно могла убрать курицу раньше, чем мой бедный мозг официантки поймет, что мяса там слишком много.
– Это неприемлемо, – женщина махнула рукой, отвлекая меня от подозрительной горы мяса. – Надеюсь, вы не думаете, что я оплачу блюдо без главного ингредиента!
Я подвинула тяжелый поднос и смотрела на нее без слов, потом взглянула так на ее сообщницу. Они думали, что я не видела такое раньше? Они заерзали, и я повернулась к женщине без курицы и ярко улыбнулась.
– Так какой была проблема, мэм?
– У-у меня в блюде нет курицы!
Я игриво цокнула языком, словно мы шутили, и подмигнула другой женщине.
– У вашей подруги быстрая вилка! Вы не заметили, как она забрала курицу с вашей тарелки.
Я выдавила смешок, отошла, три колы, два пива и чай со льдом раскачивались на подносе. Шесть клиентов в столике отсюда смотрели на меня с мольбой, и я почти видела, как уменьшались мои чаевые от их ожидания.
Женщина без курицы уставилась на меня, ржавые шестеренки крутились за ее близко посаженными глазами. Я дала ей выкрутиться из ее глупой лжи. Ей нужно было сказать мне заткнуться и забрать немного мяса, пока ее подруга все не съела. Сегодня ее не ждала бесплатная еда.
Но она надулась, как лягушка-бык, и указала розовым когтем на мою грудь.
– На что ты намекаешь? – ее голос стал выше, заглушил веселый гул в людном кафе. – Я сказала, что блюдо принесли без курицы. Ты хочешь сказать, что я вру?
Конечно.
– Я вас не так поняла, – мягко сказала я, понизив голос, словно это отменило бы ее вопль. – Я думала, что вы шутили, потому что ваша курица явно оказалась на тарелке вашей подруги.
– Как ты смеешь!
Ох, не стоило это говорить.
– Я буду рада попросить на кухне поджарить вам куриную грудку без очереди.
– Я не буду платить за это блюдо. После твоей грубости мы вообще не будем платить!
– Ясно. Тогда мне нужно позвать менеджера, – я свободной рукой забрала тарелку с кучей курицы из-под вилки другой женщины.
– Что ты делаешь? – возмутилась она.
– Она сказала, что вы не платите, так что я…
– Я не доела!
– Вы заплатите за это?
Вилка замерла в воздухе, она смотрела на разъяренную подругу. Шестеренки крутились. Эти женщины столько не думали с детского сада.
– Верни тарелку! – рявкнула первая женщина. – И немедленно веди сюда менеджера.
Я вернула ее еду, поднос с напитками покачнулся на ладони. Воображаемый счетчик над столом, где ждали напитки, теперь был с минусом. Так уже мне придется им платить.
– Я пришлю менеджера, – я отвернулась и пробормотала. – Не станьте свиньями на бесплатной еде.
– Ты назвала меня свиньей?
Оскорбленный визг заглушил все разговоры в кафе. Черт. Я, кривясь, повернулась к женщине.
– Вы ослышались…
– Я все услышала! – кричала она. – Ты назвала меня свиньей! Где менеджер?
– Эм, – я оглянулась на столики, ужин остановила эта сцена. Менеджеров не было видно, но от паники в моих глазах другая официантка убежала на кухню. – Я просто…
– Мы уходим. Я не буду платить за насмешки и оскорбления, – женщина встала, гнев кипел у ее рта. Ее подруга сунула последний кусок курицы в рот и поднялась.
– Если подождете минутку, – попробовала я, – менеджер…
– С дороги! – ее толстая ладонь толкнула поднос с напитками.
Он перевернулся, вылив шесть стаканов на мою грудь. Жидкость пропитала мою белую блузку, осколки стекла усеяли пол и мои ноги, а кубики льда улетели под столы.
Тот, кто знал меня больше часа, понимал мой характер. Мне стоило носить над головой сияющую табличку «Рыжеволосый фейерверк. Остерегайтесь». А для моего бывшего парня там было бы: «Не лезь к безумной рыжей».
Я старалась, понятно? Я молчала, вежливо улыбалась, позволяла менеджерам выдавать бесплатные блюда каждому придурку, потому что «клиент всегда прав».
Но порой я реагировала раньше, чем думала.
Потому, когда ледяная жидкость облила меня спереди, я взмахнула мокрым подносом в сторону ухмыляющейся женщины.
Пластик попал по ее голове с поразительным треском, и она отшатнулась и упала на мягкую задницу. Ее рот раскрылся, глаза выпучились, кола, пиво и немного чая остались брызгами на ее щеке.
Если до этого ресторан был тихим, то теперь тишина перешла в новое измерение.
– Она первой меня толкнула, – сообщила я, голос звенел эхом в тишине. – Вы же это видели?
Пара средних лет, ждущая от меня напитки, робко кивнула, один парень улыбнулся и поднял большие пальцы. Я ощущала на себе сотни взглядов из-за мокрой блузки и фартука. Я потянулась поверх женщины, взяла две тарелки пасты и опустила их на свой поднос.
Женщина пялилась, но я не надеялась, что вбила в нее подносом здравый смысл. Как только ее шок пройдет, она начнет выть. Или визжать. Пятьдесят на пятьдесят.
– Я не звала вас свиньей, – сказала я. – Но должна была сказать, что вы врете. Вы соврали насчет своего блюда, а потом толкнули меня. Я хотела попросить вас уйти.
Ее лицо побагровело, глаза выпучились еще сильнее.
– Зато, – бодро добавила я, – вы получили еду бесплатно, как и хотели. Приятного дня, и, пожалуйста, больше не приходите.
С двумя тарелками на подносе я прошла мимо нее, игнорируя кубики льда, попавшие в декольте. Шепот зазвучал над всеми столиками, а я мысленно считала.
На счет три стало шумно. Вой. Я так и знала.
Менеджер вылетела из кухни, ее взгляд мог поджарить курицу без сковороды. Я скривилась и юркнула в двери. Когда я прошла, две шеренги поваров заулюлюкали.
– Прямо по лицу! – смеялся Нил, указывая лопаткой на окошко на двери, куда он точно прилип носом, услышав вопли. – Ого. Тори, ты сумасшедшая?
– Почему меня все время спрашивают об этом? – проворчала я, опуская поднос на стойку и проверяя свои голые ноги и ступни в сандалиях на предмет осколков.
– Не верится, что ты…
– Тори.
Я вздрогнула. Хозяйка кафе стояла в конце кухни, ее руки были скрещены, она была мрачнее кофе. Все во мне таяло от страха, но я расправила плечи и уверенно прошла к ней. В столовой женщина без курицы от воя перешла к визгу.
– Миссис Бланшар, я могу объяснить…
– Ты ударила клиента?
– Она первой меня толкнула.
Бланшар поправила очки в проволочной оправе и сжала переносицу.
– Тори, я много раз говорила, что, если тебя злит клиент, зови менеджера.
– Я пыталась, но она…
– Я предупреждала на последней неделе, когда ты назвала одну из постоянных клиенток наполовину ощипанным канюком в лицо…
– Она называла меня анорексичкой! Каждый раз, когда я проходила…
– Я предупреждала, – повторила Бланшар, перебивая меня, – что у тебя был последний шанс. Ты трудишься, и я делала все, чтобы справиться с твоими… выходками… но я не могу оставить работника, который нападает на клиентов.
– Клиента, – исправила возмущенно я. – Только одного. И больше так не будет. Обещаю.
– Мне жаль, Тори.
– Миссис Бланшар, мне нужна эта работа. Прошу, дайте еще шанс.
Она покачала головой.
– Оставь фартук. Последнюю зарплату заберешь в день выдачи.
– Миссис Бланшар…
– Мне нужно все уладить в зале, – она обошла меня. – Прошу, выйди через заднюю дверь.
Она пошла прочь, а мои плечи опустились. Шум утих, менеджер, скорее всего, извинилась и задобрила бедняжек подарками. Я пыталась не представлять лицо женщины с курицей, когда она узнала, что чокнутую официантку наказали.
– Ох, – сказал Нил, подходя ко мне у посудомойки. – Мне жаль, Тори. Обидно, что она тебя уволила.
– Что ж, – тяжко сказала я, – я не удивлена.
Я развязала фартук, вытащила подтаявший кусочек льда из блузки и бросила в рукомойник.
– Эм, Тори? Твой, кхм, лифчик… видно.
– Такое бывает. Слышал о состязаниях в мокрых футболках? – я нахмурилась. – Это не было приглашением пялиться.
Он поднял взгляд.
– Разве с белыми блузками не должен идти белый лифчик?
– Ты стал экспертом моды? – я не признавала, что он был прав, как и не объясняла, что мое нижнее белье, подходящее для белой блузки, было в стирке. И я не опускала взгляд, чтобы понять, насколько сильно было видно мой розовый лифчик в черные сердечки. Я не хотела знать.
Я вытащила чаевые из фартука – всего двадцать два бакса, ведь на смене я была лишь час – и отдала мокрую ткань Нилу.
– Наверное… еще увидимся.
– Да. Заглядывай к нам, хорошо?
– Да, – соврала я. Будто я могла вернуться сюда после того, как ударила женщину подносом.
Вяло помахав рукой, я остановилась в комнате отдыха, забрала сумочку и зонт, а потом вышла в заднюю дверь, как и просили. Дождь стучал по асфальту, грязные лужи плясали от этого. Я обошла вонючую урну и пошла по узкому переулку к главной улице.
Бодрая музыка донеслась из кафе, когда вошла пара. Яркий свет в окнах был теплым, манил, и все вернулось в норму, официант принес за столик горячие блюда.
Холодный дождь стучал по моему лицу, по гадкому коричневому пятну на моей груди, но я не открывала зонт. Если было видно мой розовый лифчик, то я собиралась довершить шоу. Чтобы вся блузка была мокрой.
Я развернулась, прошла по переулку. Этот путь домой был долгим, но зато оттягивал неминуемый момент, когда мне придется сообщить арендодателю, что я потеряла работу… снова.