ГЛАВА 1
Пайпер прижала ладони к каменному поручню перед собой и смотрела на темный пейзаж. Горы пронзали сумеречное небо, их темные вершины терзали горизонт. Выше сияли три луны, борясь с медленно движущимися облаками.
На самой высокой горе сидел большой зверь. Его большие крылья были приоткрыты, длинная шея изящно изгибалась. Пасть была открыта в яростном, но тихом оскале. Облака подвинулись, и луна озарила каменного дракона, изображенного в деталях.
Она разглядывала дракона и ощутила рядом с собой присутствие. Она повернулась.
– Красиво, да? – отметила светловолосая женщина нежным голосом.
– Натания, – прошептала Пайпер, глядя на идеальное тело женщины в темно-красном платье с серебристой вышивкой.
Давно мертвая женщина хитро улыбнулась.
– Ты – хорошая компания, когда спишь.
Пайпер нахмурилась. Она спала? Но это был не сон. Она не впервые сталкивалась с душой, что была привязана к камню Сахару, но в прошлый раз она сама инициировала встречу.
– Как я сюда попала? – спросила она. – Я не использовала Сахар.
Натания отвернулась от пейзажа. Их балкон был вырезан в горе высоко над долиной, что скрылась в тенях.
– Никто из живущих не видел это место, – сказала Натания с печалью в голосе и острой гранью, что граничила с ее словами. – Мне больно, ведь это место осталось только в моих воспоминаниях.
Пайпер повернулась к долине, посмотрела на каменного дракона, на балконы, усеивающие горы, некоторые из них озаряли факелы. Она посмотрела в дальний конец балкона, на котором стояла, арка с геометрическим узором вела во тьму. Это была не горная гряда, а община. Балконы были входами в дома.
– Тут живут драконианы? – спросила Пайпер.
Натания коснулась каменного поручня.
– Уже не живут.
– Пятьсот лет, – прошептала Пайпер. Таротов, правящую семью драконианов, стерли.
– Поздравляю, – сказала Натания.
Пайпер нахмурилась.
– Что?
– Поздравляю, – повторила женщина с улыбкой. – Ты близка к тому, чтобы покончить с родом Таротов.
Пайпер вздрогнула. Сонливость пропала, и она ощутила вину и опасения.
– Никто не знает, что Эш – Тарот. Даже если это так, кто сказал, что он последний?
– О, милая, он – самый настоящий Тарот. Ты видела его истинный облик. Ты не видела других драконианов без морока?
– Ты знаешь, что я видела.
– Заметила разницу?
– У Сейи только два рога по бокам головы, а не три, как у Эша, – пожала плечами Пайпер. У них были разные отцы, вот они и отличались.
Натания снова улыбнулась.
– Ты не увидишь других драконианов с тремя рогами, уверяю.
– Только у Таротов так? – спросила Пайпер.
Натания провела пальцем по узору на поручне.
– Я рада, что он выжил. Его разум восхищает, в нем такая ярость. Так похож на моего Нира.
– Ниртарот был в ярости, потому что ты специально свела его с ума, – отметила Пайпер.
Натания улыбнулась. В ее глазах сияло серебро и безумие.
– С Эшем у тебя ничего не выйдет, – добавила Пайпер.
Ее грудь болела от ее последнего воспоминания о нем: он без сознания в городе рюдзинов. Хоть было больно, она не передумает. Она не вернется к нему, пока не наберется сил.
Прошло почти десять дней после ее возвращения из Надземного мира. Десять долгих горьких дней с мыслями об Эше, его самочувствии, его исцелении. Проснулся ли он? Если да, то что думал об ее исчезновении? Он мог злиться, ведь она его бросила. Но она надеялась, что он поймет, что у нее не было выбора.
Лир и Сейя так и не нашлись. Пайпер пыталась отыскать их. Она начала у лей-линии, осмотрела место, откуда они ушли в Надземный мир, там они с Эшем должны были встретиться с Лиром и Сейей, если все пройдет по плану. Она нашла, как думала, следы борьбы: сломанные ветки, листья с кровью, обрывок красной ткани формы солдата Ра. Но она не была этому обучена, хотя старалась.
Она направилась в очевидное место, где Ра держали бы пленных – к их посольству. Но после нервных дней поисков вокруг и наблюдений за зданием она так и не узнала, были ли там Лир и Сейя. Она не могла пройти врата, как в прошлый раз.
Эш мог бы подсказать, но его тут не было – и не будет. Целитель-рюдзин Хинотэ мог сделать так, что Эш не уйдет, пока не наберется сил, так что у Пайпер было время, чтобы найти Лира и Сейю. Как только они будут свободны, они встретятся с Эшем и пропадут навеки, и ей не придется видеть реакцию Эша на ее решение.
– Я знаю, зачем ты это сделала.
– Что сделала? – спросила Пайпер, снова сосредоточившись.
Натания улыбнулась, наблюдая за болью Пайпер.
– Оставила его.
Пайпер закатила глаза.
– Конечно. Ты знаешь все, что в моей голове.
– Я знаю правду. Не отговорки, что ты выдумываешь для себя.
– Тогда почему? – спросила она. Натания любила играть с ней, но ей было все равно, что скажет женщина. Она приняла решение.
Пожав плечами, Натания ответила:
– Ты боишься.
– Чего боюсь?
– Его.
– Я боюсь Эша? – повторила Пайпер.
– О, да. Ты знаешь, – Натания склонилась, и Пайпер видела только серебристые глаза женщины. Она прижала два пальца к подбородку Пайпер, удерживая ее взгляд. – Ты боишься его. Боишься его силы. Его тьмы. Сердцем ты знаешь, что он тебя уничтожит.
Пайпер оттолкнула руку Натании, качая головой.
– Ты знаешь, что ты безумна?
– Он предаст тебя. Они так делают. Ты говоришь себе, что защищаешь его, но ты хочешь защитить свою жизнь.
– Эш мне не навредит.
– Уже навредил, – ее ладонь двинулась, ногти впились в горло Пайпер, где когти Эша пронзили ее шею. – И сделает это снова. Он не сможет остановиться.
Пайпер отпрянула на шаг, ее бедро уперлось в каменный поручень.
– Сказала та, что спала с двумя деймонами сразу.
– Я знала, что это за монстры, – ответила Натания с наглой ноткой. – А ты все еще хочешь верить, что Аштарот почти как человек.
Пайпер фыркнула, воздухом сдуло челку с лица. Конечно, она знала, что Эш не был человеком – деймоны не были людьми. Она снова и снова убеждалась в этом, начав с Мики и повторив в Надземном мире, когда сама ощутила, как работает разум деймона.
Она насмешливо покачала пальцем.
– Ты знала, какие они, но все равно не ожидала, что они нападут на тебя.
Удивительно, но Натания не вспылила. Она сжала губы в линию.
– Я с первого дня знала, что погибну в один из дней. Я не ожидала, что из-за такой причины, – она вскинула голову. Ты даже не знаешь, что ожидать от зверя, что украл твое сердце. Он уничтожит тебя.
– Ты не знаешь, о чем говоришь.
– Да? Я была в его разуме, не забывай. Я знаю его лучше, чем ты.
Пайпер замешкалась, но покачала головой. Облака проносились перед одной из трех лун, тени падали на долину, усугубляя тьму. Сияние факелов на балконах приветственно мерцало, манило гостей на посадку.
– Почему ты принесла меня сюда?
– Мне одиноко в клетке, Пайпер. Разве тебе сложно просто поговорить? – Натания повернулась, села на поручень и покачивала ногами, как девочка, глядя, как трепещет платье. – Ты заметила кое-что странное со своей магией?
Пайпер вздохнула. Она почти привыкла к тому, как резко Натания меняет тему.
– У меня два вида, и они плохо ладят.
– Да.
Она ждала, пока Натания продолжит. Ее магия была ей в новинку, и Натания прекрасно знала, что знания Пайпер ограничены.
Натания погладила золотистую прядь волос.
– Что будет, когда огонь встретит масло?
Еще вздох.
– Масло горит.
Серебряные глаза посмотрели на нее.
– Твоя магия – огонь, а чары деймонов – масло. Не забывай это.
Пайпер застыла, вспомнив, как она магией ударила по щиту грифона, шок деймона, когда его щит пропал, вспыхнув оранжевым светом.
– Хочешь сказать…
– Понравилось выпускать внутреннего деймона?
Пайпер поежилась, вспомнив странное спокойное состояние.
– Это было… интересно.
– Это еще не все, – хитро улыбнулась Натания.
– О чем ты?
– Ты еще не овладела хищником внутри себя. Дальше так просто не будет.
Пайпер нахмурилась.
– Ты про использование магии?
– О, нет, с этим станет проще.
– А что не будет проще?
Натания встала на ноги, платье обвилось вокруг ног. Она медленно прошла к другому концу балкона, оказалась спиной к Пайпер и прижала ладони к каменному поручню.
– У меня был брат, – сказала она едва слышным шепотом. – У него была лишь одна линия магии. Когда я освободила свою деймоническую кровь, он стал завидовать, что я сильнее него. Одним вечером он дразнил и дразнил меня, пока я не сорвалась. Мой внутренний деймон захватил меня, и я набросилась на него.
Ее сердце забилось быстрее от страха, Пайпер смотрела на женщину.
– Когда он увидел, что пробудил, – продолжила она медленно, выдавливая слова, – он испугался. И его страх… питал деймона во мне. Меня восхищал его ужас. Он побежал от меня, я набросилась. Это было шикарно. Его теплая кровь на моих руках была самым сладким моментом.
Натания повернулась к Пайпер, ее глаза уже не были серебряными от безумия, они были синими и печальными.
– Я любила брата. Он помогал мне выживать годы, пока я не ступила в Пустоту, не надеясь выжить. Но когда мной правил деймон, я этого не помнила. Я не видела брата. Я видела добычу.
Женщина утомленно покачала головой.
– Моя сладкая луна годами помогал мне забыть о том, что я сделала. Я заперта тут вечность, я вспоминала этот день, но конец не меняется, как бы мне ни хотелось этого.
– Мне жаль, – прошептала Пайпер.
Она поежилась, вспомнила смертельную смесь спокойствия и убийственного гнева, что пылал в ней, когда солдаты Майсиса атаковали Эша. Она хотела убить Майсиса, но не так, как Натания хотела напасть на брата. Майсис был ее врагом, а не любимым братом.
Плечи Натании поднялись и опустились от глубокого вдоха.
– Дочери людей не созданы для бремени деймонической крови, – она вдруг улыбнулась, серебро засияло в ее глазах. – Кто первым ощутит твои когти, дорогая Пайпер?
– Никто из тех, кто мне дорог, – сказала она. – Эш сказал, что я не испытаю затемнение как деймон.
– Это был первый раз, милая. Инстинкты проснутся не сразу. Деймоны учатся контролю с детства, но мы с тобой… слишком много силы и мало контроля.
– Я не убью того, кого не хочу убивать, – возразила Пайпер.
– Ты говоришь так, словно управляешь грядущим. Ты скоро это поймешь, – улыбаясь, Натания повернулась к темной долине. Она посмотрела на большого дракона на самой высокой горе. – Ты не боишься Аштарота и внутреннего деймона, но стоит бояться обоих. Остается ждать.
– Чего ждать?
– Кто уничтожит тебя первой.
Горы стали размытыми. Натания и ее воспоминание о родине драконианов растаяли в темноте. Пайпер показалось на миг, что она увидела, как каменный дракон поднял голову и расправил большие крылья, а потом улетел в небо.