Глава 1
Путешествие с перчинкой
– Алиска, ты посмотри, какой мужик! – шепнула мне Танька, косясь в сторону углового столика. – Обалдеть просто!
Я проследила за ее взглядом и согласно кивнула – и впрямь ничего. Фигуру отсюда не разглядеть, а вот на лицо симпатичный. Красивый, можно сказать. Шатен, черты лица волевые, одет в черную кожаную куртку и, кажется, темно-синие джинсы. Из-за стола, опять же, не видно. Легкая щетина в комплекте прилагается – это, кстати, Танькин любимый пунктик.
– Заказал эспрессо, – сообщила подруга. – Без сахара.
А вот это важно. Иногда вкусовые предпочтения могут рассказать о человеке гораздо больше, чем он сам. Эспрессо – крепкий, насыщенный, немного брутальный. Такой вид кофе предпочитают прямолинейные, уверенные в себе люди.
Любители капучино, такие как я, обычно натуры романтические, мечтательные. Нам свойственно ставить чувства выше доводов разума. В людях ценим честность.
А вот Танька выбирает латте. Типичная душа компании, все свободные вечера проводит в клубах, жить не может без общения. Любит быть в центре внимания, пользуется популярностью у мужчин.
– Еще попросил пару кусочков горького шоколада, – тем временем продолжала просвещать подруга.
Ну точно – полный комплект.
Я продолжала смотреть на незнакомца, и внезапно наши взгляды встретились. Его глаза смотрели серьезно, изучающе, но в их глубине плескалась насмешливость. Странный тип. Не знаю почему, но странный.
Через несколько секунд отвела глаза. Первое правило официанток – не заигрывать с клиентами. Разговоры только на предмет меню, улыбка вежливо-услужливая.
– Девочки, хватит болтать! – К нам приблизилась Раиса Павловна, администратор. – Заказы сами себя не доставят!
Танька взяла поднос с «наполеоном», чашкой американо и направилась к пятому столику. Раиса Павловна подгоняла, и мне пришлось взять на себя восьмой. Угловой. За которым сидел странный тип.
Я натянула на лицо привычную улыбку и, лавируя между столиками, пошла к нему. Плечи расправлены, шаг ровный. Старалась держаться с достоинством.
– Ваш заказ, – продолжая улыбаться, поставила перед гостем эспрессо. – Приятного аппетита!
Развернувшись, пошла обратно, чувствуя на себе немигающий взгляд. Если бы он мог воспламенить – прожег бы дырку в новенькой форме.
Кстати о форме. Новенькая-то она новенькая, но, откровенно говоря, дурацкая. Борис Петрович – управляющий, большой фанат японской мультипликации и косплея – решил перенести свое увлечение на кафе и потребовал, чтобы всем официанткам выдали «привлекательную», как он выразился, униформу. Надо ли говорить, что в его понимании привлекательная – это та, в которой впору сниматься в эротических фильмах? Короткая пышная юбка, утягивающий корсет и чулки. Чулки особенно бесят.
А еще приличное заведение!
Неудивительно, что в последний месяц посетителей мужского пола у нас прибавилось, а приходящие семьями, напротив, разбежались. Лично была свидетельницей того, как одна ревнивая дамочка закатила скандал, увидев, как ее муж буквально пожирает глазами официантку. Таньку тогда довели до слез, а Раиса Павловна еще и извиняться заставила. И никого не волновало, что девушка была совершенно не виновата и никого не провоцировала. Клиент всегда прав! Жирный восклицательный знак.
Так что большинство наших посетителей облизываются не только на предлагаемые вкусности, но и на персонал. Ощущение, что приходят сюда не перекусить, а поглазеть на официанток.
Кафе у нас небольшое, расположено в центре. Имеются два зала – один для желающих плотно пообедать, другой для кофеманов. Помещение атмосферное, теплое, по-своему уютное… было. До того, как появились чулки.
Мужчина, которого я окрестила «странным типом», просидел до самого закрытия. Еще несколько раз ловила на себе его внимательные взгляды и от этого ощущала дискомфорт. А все Борис Петрович со своей униформой. Чтоб его!
После окончания смены с удовольствием переоделась в любимые джинсы и серую кофточку. Сняла черные форменные туфли и тут же испытала облегчение. Наверное, это один из лучших моментов в жизни каждой девушки – избавиться от неудобных каблуков. Надела любимые кеды, накинула легкую ветровку и на пару с Танькой вышла через служебный вход.
Десять часов вечера. Несмотря на начало сентября, воздух уже прохладный, пахнет сухими листьями. Запах особый – пряный и немного горький. Только загазованность все портит.
На улице совсем стемнело, вдоль тротуаров зажглись желтые фонари.
Танька проводила меня до трамвайной остановки и пошла домой. Ей хорошо, живет буквально в двух шагах от места работы. А мне добираться к черту на кулички. Денег едва хватает на съем однушки, находящейся практически в пригороде. И это при том, что делю ее на двоих с подругой.
Стоя на остановке, я ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, не заметила никого, смотрящего в мою сторону. Но ощущение никуда не делось и преследовало меня вплоть до того момента, пока не села в транспорт. Почему-то подумалось, что за мной наблюдает тот тип из кафе.
Хотя, возможно, я переутомилась и просто преувеличивала.
Вернувшись домой, первым делом поставила чайник и включила телевизор. Маринки – той самой подруги, с которой снимаем квартиру, – дома не было. Наверное, опять осталась у своего молодого человека. Скоро совсем к нему переедет, и что в таком случае буду делать я, совершенно непонятно. Придется либо искать новую работу, либо требовать прибавки к зарплате. В кафе меня ценят, Раиса Павловна, несмотря на некоторые недостатки, женщина хорошая. Может, и пойдет навстречу.
Пока закипал чайник, я отправилась в душ. Душ это вообще отдельная история. Вода еле капает, и приходится ждать минут пять, пока холодная сменится горячей. Пятиэтажка старая, сохранившаяся еще с советских времен. Все допотопное – и водопровод, и маленькая «хрущевская» кухонька, и протекающий потолок, который сколько ни заделывай, все без толку. Живем на последнем этаже, так что прелести дождей и обильных снегопадов испытываем сполна.
Выйдя из душа, я заварила цитрусовый чай и наскоро сообразила пару бутербродов. Вот так работаешь-работаешь в кафе, постоянно в окружении вкусной еды, а сама перебиваешься всухомятку. Хотя готовить я люблю. Даже обожаю.
Помнится, раньше мечтала, что когда-нибудь открою собственное кафе – маленькое и очень уютное. Включу в меню любимые круассаны с абрикосовым джемом, шоколадные капкейки и старый добрый медовик. Даже на кулинарные курсы ходила. Сейчас, конечно, смешно об этом вспоминать. Чтобы открыть свое дело, нужны деньги. Чтобы заработать деньги, нужно иметь хорошую работу. А чтобы иметь хорошую работу, нужно получить высшее образование. Образование стоит денег. Все. Замкнутый круг. Можно, конечно, поступить на бесплатное, вот только для этого нужно обладать кучей свободного времени, которого мне всегда не хватает.
Нет, я пыталась по ночам грызть гранит науки с целью поступить на экономический. Зубы сломала, недосып заработала, а результат нулевой. До зачисления не хватило всего одного балла. Обидно, да.
Я сделала звук телевизора погромче и, подобрав под себя ноги, устроилась на диване. Все-таки в том, что Маринки нет дома, определенно есть свои плюсы. Квартира полностью в моем распоряжении. Никто не досаждает громкой музыкой и не занимает единственный диван. У нас с ней даже расписание составлено, один месяц на раскладушке сплю я, другой – она. Сейчас мой месяц, и этот факт делает долгожданный отдых на мягком диванчике еще приятнее.
Отхлебнув чай, я блаженно вздохнула. Вот они, мои маленькие радости! Прийти домой после тяжелого рабочего дня и просто ничего не делать. Ни-че-го!
Противные туфли натерли мозоли, ноги гудят. Голова тоже. Смена выдалась суматошной.
Расслабленно откинувшись на спинку дивана, я обвела комнату неспешным взглядом. Маринка купила новое декоративное панно. Она вообще любительница подобных безделушек, скупает все, что блестит. Как сорока. Рядом с панно висит ее фотопортрет. Маринка девушка симпатичная, неудивительно, что нашла себе перспективного парня.
Вообще-то я тоже на внешность не жалуюсь, но вот фотографироваться терпеть не могу. В квартире нет ни одной моей фотки, как и фотки родственников. И не потому, что я их не люблю, а потому, что их нет. Совсем. Мы с Маринкой знакомы фактически с пеленок – обе выросли в детдоме.
Кто мои родители, не имею ни малейшего представления, и никогда не возникало желания узнать. К тому же эти попытки в любом случае не увенчались бы успехом. Как рассказывали воспитатели, меня оставили в корзинке прямо на пороге дома малютки. Там же лежала записка всего с одним словом: «Лисанна». Если рассуждать логически, с моим именем. Вот только воспитатели посчитали, что оно какое-то уж слишком сложное, и записали меня как Алису (спасибо, что не Селезневу). Почему не сократили до «Анны»? Сама задаюсь этим вопросом. Видимо, работники детдома питали особую любовь к моей киношной тезке.
Рефлексируя, я даже не заметила, как допила чай. Пока мыла посуду, краем уха услышала, что по телевизору началась передача об аномальных зонах. Серьезный дяденька рассказывал что-то о параллельных мирах и искривлении пространства. Потом выступали свидетели мистических происшествий. Вот вроде взрослые люди, а ведут себя, как дети. Неужели в это и правда кто-то верит?
Кое-как прибравшись, я выключила вещание очевидцев, улеглась на диван и с головой укрылась одеялом. Пока пыталась заснуть, перед глазами стоял облик незнакомца из кафе. Даже злиться на себя начала. И чего, спрашивается, он мне дался?
Решительно отбросив ненужные мысли, представила перед глазами синий цвет. Где-то читала, что если долго не можешь заснуть, этот метод помогает. Для верности начала считать овец и где-то на девяносто пятом барашке наконец отключилась.
Мне снился хвойный лес.
Я бежала по петляющей между деревьями тропинке, громко смеясь и постоянно оборачиваясь назад. За мной неслись дети – все как один рыжеволосые и босые. Они тоже громко смеялись и что-то кричали. Кажется, мы играли в догонялки. Сквозь ветви пробивались яркие солнечные блики, под ногами пестрил ковер из опавших листьев. Я бежала и бежала, и вскоре впереди показался просвет.
Всколыхнулось любопытство, и я ускорилась, хотя казалось, что быстрее бежать уже некуда. Со стороны просвета доносились голоса множества людей. Наверное, там находилось какое-то поселение. Я обернулась в последний раз и увидела, что вместо детей за мной бегут три рыжих лиса. Хотя мимику животных распознавать сложно, я видела, что они смеются. Меня почему-то это совсем не удивило. До просвета оставалось всего несколько шагов. Протянула вперед руку, чтобы раздвинуть ветви…
И проснулась.
Рядом на всю громкость орал будильник. Поморщившись, на ощупь его отключила. Выползать из постели катастрофически не хотелось. Но пришлось. Сегодня была первая смена.
Приводя себя в порядок, я в очередной раз искренне позавидовала обладательницам послушных волос. Мои ужасно жесткие и очень густые, не всякая резинка удерживает. Даже челка не спасает – все равно это природное богатство вечно оттягивает голову назад. Еще и растут как сумасшедшие, только недавно обрезала до плеч, а они уже вымахали до середины лопаток. Кстати, на днях надо наведаться в парикмахерскую. Может, филировку сделать, чтобы тоньше стали? И осветлиться заодно. Хотя… нет. Становиться чистой блондинкой не хочу. Мне и светло-русой комфортно.
Погода «радовала». Захватив рюкзак и зонт, я вышла на улицу.
Дождь мелкий и противный. Не люблю дождь! Вернее, люблю, но только если в это время сижу дома, до носа укутавшись в теплый плед. А еще если рядом горячий чай и абрикосовое варенье… Мечты, мечты…
В кафе приехала к половине восьмого и у входа столкнулась с Танькой. У нас даже официантки приходят пораньше, чтобы подготовить все к открытию. Хотя, если разобраться, что подготавливать-то? Ладно повара, им заготовки нарезать надо, с администрацией тоже все ясно, а вот зачем мы приползаем в такую рань, совершенно непонятно. Маемся полтора часа без дела, да и только!
Первый посетитель пришел аккурат в девять. Этого мужчину, за глаза прозванного Французиком, мы все хорошо знали. Прозвище он получил за неизменный клетчатый берет, который носил в жару и холод. Этот человек всегда приходил в одно и то же время, заказывал кофе по-венски и сидел, уткнувшись в захваченную из дома книгу. Несмотря на некоторые странности, Французик был мне симпатичен. Он, в отличие от многих других, даже после введения новой униформы не обращал внимания ни на одну официантку и упорно продолжал углубляться в труды великих классиков.
За ним в кафе постепенно подтягивались и другие. Кто-то был знаком, а кто-то пришел в первый раз.
– Алиса! – негромко позвала Танька, когда я вернулась к бару.
Вопросительно на нее посмотрела, и подруга кивнула мне за спину:
– Там опять он!
Кто такой этот он, я поняла сразу. Даже не потребовалось оборачиваться. На всякий случай извернулась и провела рукой по спине, проверяя, не загорелась ли она под этим взглядом. И чего он от меня хочет?
В мыслях предательски всплыла сцена из недавно просмотренного фильма, где один маньяк-фетишист сходил с ума от формы горничных. Может, у этого бзик на официанток?
– Сел за тот же столик, что и вчера, – сообщила Танька и ахнула: – Смотрит в нашу сторону! Алиска, на тебя!
Это я уже поняла.
– Иди прими заказ! – Глаза подруги заблестели.
Плохой знак. Очень-очень плохой. За все время, что здесь работаю, кому только она не пыталась меня сосватать. У Таньки просто навязчивая идея насчет того, что мне нужно устроить личную жизнь.
Только собралась сказать, чтобы она сама потрудилась принять заказ, как эта зараза буквально выпихнула меня вперед.
Делать нечего – приклеиваем любезную улыбку и уверенной походкой двигаемся к цели. Как и вчера, типчик желает эспрессо. Никакой фантазии. Ах, еще горький шоколад? Сэр, вы разочаровываете меня все больше и больше.
А голос приятный. Никогда не была фанаткой клише, но иначе как бархатистым его не назовешь. А еще немного низковатый и вибрирующий. Когда говорит, в интонации улавливается ирония. И все-таки он странный!
Приняв заказ, я с облегчением отошла от злосчастного столика. Бросила взгляд на висящий на стене огнетушитель – кажется, от спины все-таки пошел дым.
Отнести кофе уговорила Таньку, а сама в это время занялась другими клиентами. Их сегодня много, особенно студентов и школьников. Суббота в самом разгаре.
Была настолько занята, что забыла о субъекте, вальяжно рассевшемся за угловым столом. Только краем глаза машинально отмечала, что он все еще здесь и, кажется, пил шестую по счету чашку эспрессо. Инфаркт заработать хочет? Хотя мне-то какое дело! Желание клиента – закон! Снова жирный восклицательный знак.
После смены я чувствовала себя как выжатый лимон. Спасибо Раисе Павловне, отпустила на десять минут раньше. Кажется, мелочь, а все равно приятно.
Маленький дождик, накрапывающий с утра, превратился в настоящий ливень. Дороги утопали под толщей воды, и я демонстрировала чудеса акробатики, пытаясь перепрыгивать через лужи, чтобы не намочить кеды. Мысленно сделала заметку, что пора переходить на полусапожки.
Не доходя до остановки, я увидела, как от нее отъезжает мой трамвай.
– Подожди! – крикнула, переходя на бег, но транспорт неумолимо двигался вперед.
Черт!
Стою. Мокну.
От косого дождя не спасал даже зонт. Я посмотрела на расписание, хотя и так знала его наизусть. Следующий трамвай через полчаса. Через целых полчаса! В который раз жалела о том, что живу в таком районе, куда не ездят даже автобусы.
Внезапно позади послышались шаги. Резко обернувшись, я наткнулась на… понятно, на кого. Он стоял совсем рядом, но на этот раз не обращал на меня ни малейшего внимания. Смотрел вдаль, видимо, тоже в ожидании транспорта.
Умом я понимала, что человек просто посидел в кафе и, выйдя, отправился на ближайшую остановку, но внутри прогрессировала паранойя. Не могла отделаться от ощущения, что он меня преследует.
Стоим. Мокнем.
Вдвоем.
У типчика от дождя ничего не было, но приглашать его под свой зонт я не собиралась.
Внезапно сквозь пелену дождя вдалеке показался силуэт трамвая. В душе родилась надежда, что нужный мне номер пришел пораньше. Чем ближе он приближался, тем больше я удивлялась. Трамвай выглядел старым, я бы даже сказала, древним. Некогда ярко-синяя краска пожухла и местами облупилась, сам транспорт скрежетал, и было совершенно непонятно, как до сих пор не развалился.
Но самое примечательное – его номер. Шестизначный. На накренившейся замызганной табличке полустертые цифры «111111».
И как это понимать? Шутка? Так вроде не первое апреля. Или, может, я что-то пропустила и в городе начал ходить новый номер? Ага, древний, как динозавр.
Трамвай полз, подражая черепахе. А дождь в это время с завидной скоростью набирал обороты. Стоять на остановке было просто невозможно, и я чувствовала себя так, словно меня только что бросили в стиральную машинку, причем забыв включить функцию отжима. С типчика вода вообще стекала литрами. Его даже стало немного жаль. Самую капельку.
– Не подскажете, он до Мартыновской идет? – спросила я, кивнув на приближающийся трамвай.
– Идет, – последовал лаконичный ответ.
– Точно? – уточнила на всякий случай. Все-таки ни трамвай, ни тип особого доверия не вызывали.
– Точно.
Краткость – сестра таланта. Зато теперь ясно, что он сверлил меня взглядом не из желания поближе познакомиться. Будь это так, не стал бы отделываться односложными ответами.
– Нужно добраться домой? – все-таки поинтересовался шатен.
Утвердительно кивнула. (Ему-то какое дело?)
– Хорошо, – в свою очередь кивнул он. – Домой довезет.
Лично я не испытывала ни малейшей уверенности в том, что трамвай отвезет меня куда надо, но мокнуть под дождем не хотела. Поэтому, как только он подъехал и услужливо открыл дверцы, прошмыгнула внутрь.
В трамвае никого, даже кондуктора. Стекло на окошке водителя было закрыто и занавешено темно-синей шторкой.
Мой взгляд невольно остановился на прикрепленном к поручню компостере. Надо же, сто лет их не видела. Видимо, трамвай относился к той же эпохе, что и водопровод в моей съемной квартирке.
Как честный гражданин, я постучала водителю, чтобы купить талончик. Никакой реакции не последовало. Как не совсем честный гражданин, махнула на это рукой и заняла место на переднем сиденье.
Как только устроилась, заметила, что мой промокший шатен тоже вошел в трамвай и сел неподалеку. Впрочем, с чего это вдруг мой? Просто промокший шатен. Совершенно посторонний.
Издав громкий лязгающий звук, трамвай тронулся с места.
Тутух-тутух, тутух-тутух…
Прямо как в поезде. Так и подмывает закрыть глаза и уснуть. Ужасно не выспалась! А все из-за непонятного сна, который казался слишком реальным, и ненавистного будильника, орущего так, что уши закладывает.
Тутух-тутух… Тутух-тутух…
Приятный звук, успокаивающий. Так и тянет подумать о чем-нибудь приятном. Например, о том, что завтра выходной. Однозначно нужно выспаться! А еще сменить мелодию на будильнике. Вернее, сначала сменить, затем отключить и только потом лечь спать. Обязательно съездить в парикмахерскую и не забыть вместо кед надеть сапожки. Можно сапоги. Можно резиновые – при такой-то погоде.
Поезд неспешно скользит по рельсам. За окном мелькают дома, переулки, простаивающие в вечных пробках машины. Дождь размывает картинки и превращает их в неясные силуэты. Жаль, плеера с собой нет. Сейчас включить бы музыку и рефлексировать, рефлексировать, рефлексировать…
Кажется, я все-таки заснула. Причем заснула капитально и надолго, потому что, когда открыла глаза, стрелки наручных часов показывали без пяти минут семь. Мы едем целых два часа? Да мне сорок минут до дома добираться!
Скосив глаза влево, я с удивлением обнаружила, что типчик тоже до сих пор здесь. Захотелось покататься?
Выглянула в окно – едем по городу. Ну и ладно, ничего страшного. Вот сейчас трамвай свернет, и я выйду.
Через некоторое время понимаю – нет, не выйду. Допотопная колымага свернула совершенно не в ту сторону и продолжала неспешно скользить по рельсам, даже не думая останавливаться.
Проехали одну остановку, вторую, третью… может, я чего-то не понимаю? Мы что, все два часа тупо катаемся по городу?!
Не успела подумать, как трамвай резко затормозил, отчего я едва не вылетела из кресла. Дверь с протяжным скрипом отъехала в сторону, и по ступенькам стала подниматься древняя как мир бабулька. Я моментально вскочила с места, захватила рюкзак и остановилась у входа, ожидая, пока она освободит проход.
– Вам помочь? – спросила у нее, протянув руку.
Меня попросту проигнорировали и, громко кряхтя, продолжили попытку взобраться внутрь. Может, глухая? Бабулька, конечно, своеобразная. Очень низенькая, в длинной юбке и вязаной жилетке, на ногах – ярко-красные сапожки, а на голове чепчик, завязанный под подбородком умильным бантиком. Лицо морщинистое, не сказать чтобы очень приятное.
Кажется, наблюдать за ее потугами надоело не одной мне. Шатен поднялся с места и молча приблизился к дверям. Так же молча взял бабульку, приподнял и переместил внутрь. Проход наконец освободился, и я уже занесла ногу для того, чтобы выйти, как вдруг типчик схватил меня за локоть. Не успела возмутиться, как прямо перед носом двери закрылись и трамвай рванул с места. Именно рванул! Не удержавшись, я повалилась назад, и получилось что-то вроде – Алиска за типа, тип за бабульку, бабулька за кресло… Ну и дальше по сказке, только без репки.
Кажется, я оказалась на американских горках. С такой сумасшедшей скоростью не ездил даже новенький байк, на котором меня недавно катал приятель.
Да что же вообще творится?!
Я вжалась в спинку кресла и вцепилась в ручки побелевшими пальцами. Разместившись рядом, бабулька флегматично причмокивала и прижимала к себе большой потертый саквояж с заплаткой посередине. Тип оказался позади меня и, кажется, тоже не слишком удивлялся происходящему.
От высокой скорости захватило дух. Невозможно. Нереально! Ну не может трамвай так ехать! За рулем что, Шумахер?
Посмотрела в окно, и мне тут же стало плохо. Вестибулярный аппарат у меня неважный, даже на аттракционах не катаюсь. Но главное я все-таки заметила: люди, снующие по городу, совершенно не реагировали на несущийся мимо них трамвай. Господи, да он же под двести гонит!
Все-таки не выдержав, я кое-как поднялась с места и, перехватывая руками по поручням, подошла к водительской кабинке. Окошко было по-прежнему закрыто, но это меня не волновало. Усилием воли заставив себя отцепить одну руку, я постучала. Как и в прошлый раз, реакции никакой. Плюнув на все, решила открыть сама. Стекло поддавалось так медленно и с таким противным звуком, что заболели зубы. Отвратительное чувство, как будто кто-то проводит ногтями по поверхности зеркала.
Открыла окошко, отдернула шторку и… собственно, все. Наверное, я брежу. Кажется, сегодня в кафе я ела салат, показавшийся не слишком свежим. Должно быть, отравление и, как следствие, галлюцинации.
Обернувшись в сторону попутчиков, несколько секунд ошарашенно ловила ртом воздух, а потом некультурно ткнула пальцем в сторону водительского кресла:
– Там… там…
– Там-там? – подсказал шатен, как-то подозрительно ухмыльнувшись. – Хочешь станцевать ритуальный танец?
Фамильярное обращение проигнорировала и выпалила:
– Там! Никого! Нет!
Водительское кресло пустовало. То есть за рулем вообще никого не было! Как, черт возьми, мы едем?! Чтобы дожить до таких реальных галлюцинаций, одного прокисшего салатика явно недостаточно. Тут надо либо ведро спиртного, либо… еще одно ведро спиртного.
Пока я хватала ртом воздух и силилась придумать хоть какое-то логическое объяснение, трамвай по-прежнему мчался вперед. От высокой скорости за окном все сливалось воедино, и при взгляде на это становилось совсем тошно.
Я еле доползла обратно, рухнула в кресло, и в этот момент стало темно. Не сразу поняла, что мы въехали в какой-то тоннель. Стало по-настоящему страшно. Абсурдность происходящего зашкаливала и усугублялась тем, что шатен и бабулька сидели с такими лицами, словно в этот момент не происходило ничего из ряда вон выходящего.
– Послушайте! – обратилась я к типчику, перекрикивая шум. – Вы можете объяснить, куда мы едем?
Беру свои слова назад – типчик не странный. Он в квадрате, нет, даже в кубе странный! Потому что в ответ на мой вопрос лишь невозмутимо пожал плечами и со снисходительной улыбкой ответил:
– Домой.
– Какое домой? Он же несется черт-те куда!
– Ты чего кричишь-то? – недовольно покосилась на меня бабулька, еще сильнее прижимая к себе саквояж. Как будто я его отбирать собралась, честное слово.
– Бабушка, – уже тише, но не менее эмоционально произнесла я, – хоть вы мне объясните, куда едет этот трамвай?
Вопрос, как этот самый трамвай движется без водителя, был менее актуальным. Без разницы как, но эта каракатица везла меня непонятно куда и непонятно зачем! И единственной версией, приходящей на ум, являлась та, что меня похитили.
Поскольку бабулька, проигнорировав мой вопрос, продолжала флегматично причмокивать, я сочла свою версию очень даже вероятной. То-то этот тип в кафе так на меня пялился. Наверное, приглядывался, обдумывал, как все провернуть. Вот не зря мне тогда фильм про маньяка-фетишиста вспомнился! А самое глупое в моем положении было то, что именно сегодня я забрала с работы эту дурацкую униформу. И сейчас эта мечта нашего управляющего тряслась вместе со мной, аккуратно сложенная в рюкзаке. Лучше б я ее выбросила!
Никогда не была пессимистом, но почему-то подумалось, что в кафе, как и домой, я сегодня не вернусь. А может, и не только сегодня, а вообще. Маринка, если не переедет к своему парню, будет круглый год спать на диване, Раисе Павловне придется искать новую официантку. А Борису Петровичу… Да чтоб этому Борису Петровичу вместе с униформой пусто было!
Скрежет, лязг, резкий рывок и яркая вспышка, блеснувшая впереди. Кажется, это конец. Уже и свет в конце тоннеля виден…
Бабулька продолжала причмокивать, шатен с невозмутимым видом чуть ли не плевал в потолок, а я с силой зажмурилась, потому что вспышка настолько яркая, что начали болеть глаза.