Глава 1
Хагалаз[1]
Немного о фэйри, революции и драматических переменах
Знаю седьмое: коль увижу я пламя высокое
Над друзьями, сидящими на скамьях,
Ярость огня волей моею задушена будет.
Чары такие мне ведомы.
Старшая Эдда, Речи Высокого[2]
Жизнь текла неспешно и размеренно, как и обычно в маленьких городках вроде нашего Блумтауна. Конечно, и здесь кипят страсти, но они редко появляются на поверхности, а для стороннего наблюдателя у нас всегда царит тишь да гладь…
Я как раз размышлял об этом, просматривая утреннюю газету, как вдруг заметил в стопке корреспонденции непривычного вида нарядный конверт. Это еще что такое?
Взяв конверт в руки, я сперва не поверил своим глазам… глазу то есть, а распечатав письмо – не поверил вторично. Лорд Блумберри приглашал меня на крестины сына и выражал искреннюю надежду, что я не откажусь выступить в роли крестного отца для его отпрыска! Нет, конечно, лорд был мне кое-чем обязан, но… Хотя что тут возразишь? Мне оставалось лишь заверить его в своей искренней признательности и принять столь лестное предложение. Другой вопрос, что я не лучшая кандидатура, дабы ввести младенца в лоно церкви… но распространяться о таком не стоило.
Только я подумал, что идет все тихо-мирно, и вот, пожалуйста… Хотя ничего страшного, переживу. Крестины я всегда предпочитал прочим церемониям (на которые меня периодически вытаскивала тетушка Мейбл), хотя бы потому, что продолжались они недолго. Ну и потом, та же тетушка наверняка будет неимоверно горда, что мне оказали такую честь… Мелочь, а все же приятно!
Вот только отчего такая спешка? Крестины традиционно проводят в следующее воскресенье после успешных родов, а завтра только четверг! Если мне не изменяет память, то я встретил доктора Милтона всего три дня назад, и в процессе обмена любезностями он обмолвился, что только-только вернулся из имения Блумберри. О том, что леди находится в интересном положении, знал весь Блумтаун, а из этого следовал нехитрый логический вывод: доктор навещал имение именно по данному поводу. Однако огорченным или встревоженным он не выглядел, из чего можно было заключить, что все прошло благополучно… И вдруг… Хотя чего только не бывает. Ну, будем надеяться, ничего страшного не приключилось!
Готовился к важному мероприятию я тщательно: попросил Ларримера вычистить мой парадный костюм, а сам долго торчал перед зеркалом, стараясь придать лицу полное сдержанного достоинства и осознания важности своей миссии выражение, но не преуспел в этом. Жаль, что нельзя поменять лицо так же просто, как искусственный глаз! Стоило на мгновение отвлечься, как левая бровь неудержимо ползла вверх, а углы губ приподнимались, что придавало моей физиономии ироничное выражение. Увы, здесь я ничего не мог поделать, поэтому махнул рукой и решил: «Может быть, это будет воспринято как радостная улыбка?»
Еще меня крайне интересовало, кем окажется второй крестный отец и крестная мать – лорд об этом упомянуть забыл или не пожелал. Впрочем, какая разница?
В назначенный день и час я подкатил к церкви. Народу уже собралось превеликое множество. Поверх голов я смог рассмотреть седую макушку полковника Стивенсона и перья на тетушкиной шляпке, а вот Сирила не увидел. Должно быть, тот заблаговременно сбежал.
Ко мне протолкнулся лорд Блумберри, энергично встряхнул мою руку и, поздоровавшись, заговорил:
– Рад, что вы приняли приглашение, мистер Кин!
– Ну что вы, я польщен! Позвольте поздравить вас с радостным событием! – произнес я и понизил голос: – Милорд, я надеюсь, ничего… гхм… Все в порядке?
– Все в полнейшем порядке! – фыркнул он. – Да только тут такое дело… Давайте-ка отойдем в сторонку, я вам объясню, что приключилось…
Заинтригованный донельзя, я последовал за ним.
– Это все нянька, – сказал лорд мрачно. – Служит она у нас давно, всех моих старших выпестовала… одна беда – суеверна донельзя! Но Миллисент к ней привыкла, дети ее любят… Да и поди найди сейчас хорошую прислугу!
– Так что же все-таки произошло? – вернул я его к теме разговора.
– А! Так этой… – лорд проглотил крепкое словцо, – взбрело в голову, что ребенка фэйри хотят подменить!
– Кто?! – опешил я.
– Фэйри! – повторил он. – Ну, знаете эти сказки… И все-то у нее по приметам сходится: ребенок во сне смеется – так это, видно, с фэйри разговаривает, смотрит в одну точку, как будто видит невидимое… уж позвольте мне не повторять эти бредни! А тут, как назло, у меня еще пара лошадей вдруг занедужила, так что началось! Мол, крестить нужно немедленно, не то беда случится, вон до лошадей эти пакостники добрались и за малыша уже принялись… Ну бред ведь, согласитесь?
Я неопределенно кивнул, потому что с некоторых пор относился к разнообразным мифам и легендам с определенным уважением.
– Но Миллисент занервничала, а ей это вредно, – продолжал лорд. – Я и подумал: пес с ним, парой дней раньше, парой дней позже… Пускай успокоится!
– Тоже верно, – согласился я.
– Вот как-то так, – вздохнул он. – Идемте, мистер Кин, нам уже пора!
Ну а в церкви меня ожидал сюрприз: место крестной матери заняла незнакомая дама, видимо, какая-то из подруг леди Блумберри, а вот моим «напарником» оказался… Сирил!
– Это что, шутка такая? – шепотом спросил я кузена.
– Я сам не поверил сперва, – отозвался он таким же шепотом. – А потом подумал: «Ну а что, все логично». Мы же оба… хм… участвовали в том деле! Но как была рада матушка! И каких усилий мне стоило сохранить тайну…
– Могу представить… – пробормотал я. – Теперь она будет рада вдвойне… Гм, Сирил, если ты пытаешься изобразить шантажиста, лучше не надо. Вспомни о лорде.
– Ничего я и не пытался… – надулся он, но тут нам пришлось прекратить пикировку, потому что началась церемония.
Как я уже говорил, продолжалось все это недолго, и если бы юный Роберт, как назвали младенца, еще бы так не вопил, крестины прошли бы просто изумительно. Вот с чем, с чем, а с легкими у него явно был полный порядок! К тому же, если мне не изменяет память, это верный признак, что фэйри до младенца еще не добрались. По крайней мере леди Блумберри выглядела явно успокоенной, а это уже немало!
Затем, пока на улице поздравляли счастливого отца и желали благополучия ребенку, я уже привычным маневром выбрался из толпы и отошел чуть в сторону, где немедленно и столкнулся с незнакомым джентльменом в элегантном костюме, причем довольно чувствительно. Пока мы взаимно извинялись, рядом возник лорд Блумберри и первым делом воскликнул:
– Мистер О’Ши, как я рад вас видеть, дружище!
Затем он повернулся ко мне и отрекомендовал:
– Брайан О’Ши, мой старый знакомый. А это Виктор Кин… мой хороший друг.
– Рад знакомству, – кивнул я, гадая, когда это успел угодить в друзья лорда. Впрочем, лорд Блумберри на диво прост в общении и не чурается простых нетитулованных смертных.
– Взаимно, – ответил мистер О’Ши, улыбнувшись. Мне он показался симпатичным малым: среднего роста, стройный и гибкий, темноволосый. Большие голубые глаза (намного темнее моих) были словно подернуты поволокой и смотрели мечтательно. Должно быть, этот молодой человек пользовался бешеной популярностью у девиц! – Простите, милорд, я опоздал к началу церемонии и решил обождать снаружи.
– Ну что ж, бывает, – махнул тот рукой. – Ну да ничего! Главное, вы приехали, а теперь-то уж дела точно пойдут на лад! – Лорд обернулся ко мне: – Мистер Кин, этот человек – настоящий волшебник!
– В смысле? – поперхнулся я. Только что ведь толковал о суевериях, а сам…
– Вообще-то я ветеринар, – мягко заметил О’Ши.
Я прищурился: ветеринар в моем представлении выглядел несколько иначе. Уж во всяком случае он не походил на лондонского денди! Но даже если допустить, что работает он исключительно в городе, только с кошками и собаками крайне обеспеченных клиентов, а для визита выбрал лучший костюм… Нет, все равно не сходилось. По рукам человека многое можно сказать о роде его занятий; так вот, у О’Ши они мало чем отличались от моих – это были руки человека, не знавшего физического труда. У меня, пожалуй, они оказались менее ухоженными: я ведь вечно вожусь с моими малышками, а это и земля, и удобрения…
– Гений, настоящий гений! – продолжал лорд. – Мы познакомились случайно, но я не перестаю благодарить провидение за эту встречу! Представляете, мистер Кин, одна из лучших моих лошадей, Снежинка, угодила копытом в кроличью нору и сломала ногу… Я был просто раздавлен горем – она ведь лучших арабских кровей, я хотел получить от нее потомство, а теперь оставалось только пристрелить бедняжку, чтобы не мучилась! На мое счастье, мимо проезжал мистер О’Ши. – Он бросил на меня короткий взгляд, явно не договорив: «Прямо как вы недавно». – И, представьте, он сказал, что Снежинка еще побегает! Пришлось, конечно, повозиться, даже довезти ее до конюшни оказалось делом непростым… Но она таки выздоровела! Я отродясь не слыхал, чтобы лошадь со сломанной ногой не только выжила, но и могла скакать, как прежде! Словом, – завершил лорд свой восторженный монолог, – с тех пор мистер О’Ши – мой талисман. Если что приключается с моими красавцами, я немедленно вызываю его, а не местного коновала…
– А, вы говорили, что у вас пара лошадей приболела, – припомнил я.
– Вот-вот, – улыбнулся О’Ши, а я только сейчас заметил, что в петлицу у него продет стебелек клевера. Оригинально, ничего не скажешь! – Вообще-то я живу в Лондоне, а тогда был здесь в гостях. Удачно, что я тогда оказался поблизости. Жаль, если пришлось бы прикончить такое великолепное, полное сил молодое животное! С тех пор я всегда приезжаю на вызовы милорда. У него лучшие лошади в округе, одно удовольствие заниматься ими…
Я снова ощутил укол подозрения. Ну хорошо, он из Лондона… И на ком он там проходит практику по крупным животным? На лошадях ломовых извозчиков? Или кебменов? Разумеется, и там многие все еще предпочитают экипажи автомобилям, и все же, все же… Что-то тут не вязалось, но что именно, я понять не мог.
Тут, к счастью, лорд увлек О’Ши к остальным гостям, знакомиться и демонстрировать отпрыска, а я в задумчивости облокотился на чье-то надгробие, как делал уже не однажды.
– Чего задумался, Кин? – раздался над ухом голос, но я даже не вздрогнул – привык. – Небось своих спиногрызов захотелось, а?
– Боже упаси, – искренне сказал я, покосившись на местного призрака, Хоггарта. При жизни тот был изрядным сплетником, да и сейчас вел очень бурную, если так можно выразиться, общественную жизнь. – О, да вы с дамой!
И впрямь: рядом с полупрозрачной фигурой Хоггарта реяла еще одна, в платье по моде начала века.
– Да-с, вот, представь, уговорил-таки прогуляться! – самодовольно ответил он. – Знакомься – миссис Грейвс! Милейшая женщина: отравила четверых родственников ради наследства!
– Троих, – поправила та. – Четвертого хватил удар…
– Это мелочи, дорогая, – хмыкнул призрак. – Главное, что никто так и не догадался. Вот только самой-то зачем было вешаться? Нет бы сперва денежки прокутила…
Та только печально вздохнула.
– Да, вижу, это достойная вас компания, – не удержался я.
– А то! – не распознал Хоггарт иронии и надулся от гордости. – А чего это лорденыша так рано крестить притащили, а, Кин? Больной, поди? Помрет скоро?
– Не дождетесь, – ответил я и добавил неохотно, зная, что призрак всегда рад разжиться свежими сплетнями, а рассказать их ему все равно некому: – У них нянька суеверная. Вбила себе в голову, что ребенка хотят подменить фэйри. Ну и, чтобы леди не нервничала…
– С фэйри шутки плохи, – хмыкнул Хоггарт, а миссис Грейвс согласно кивнула. – Кин, а что это за парень, от которого лорд без ума?
– Понятия не имею, – честно ответил я. – Впервые его вижу. Говорит, ветеринар из Лондона, но, по-моему, не похож. Хотя кто его разберет…
– Держался бы ты от него подальше, – неожиданно серьезно произнес Хоггарт.
– Это почему еще? – поразился я.
– Да что-то с ним не так, – задумчиво ответил призрак. – А что – не пойму. Но какой-то потусторонщиной от него явственно тянет, верно, Лиззи?
Миссис Грейвс снова кивнула.
– Не так, как от тебя, – продолжил Хоггарт, а я изумился: неужели он что-то действительно заметил? – Ты весь здешний, просто что-то такое будто прилипло, не разберешь толком. Раньше этого не было, я ж тебя давно знаю! А в этом оно изначально сидит. Не такое, как твое…
– В каком смысле?
– В таком, что заболтался я тут с тобой, – сварливо ответил призрак и подцепил свою подругу под руку. – Иди уже, празднуй, это тебе, поди, машут!
Они исчезли, а я двинулся к гостям: Сирил и впрямь размахивал руками, призывая меня, а тетушка в нетерпении постукивала зонтиком по дорожке.
Но теперь меня снедало любопытство: что же такого таинственного в этом мистере О’Ши?..
Крестины младшего отпрыска достойного семейства Блумберри праздновали с размахом: приглашена была, наверное, половина города, а оставшаяся половина это действо обслуживала. Разумеется, я утрирую, но в саду, где ввиду прекрасной погоды устроили гулянье, было не протолкнуться. Павильоны с угощением, напитками и креслами для дам белели в зелени деревьев, словно диковинные цветы, из жасминовых зарослей доносилась негромкая музыка, трудолюбивыми муравьями сновали расторопные лакеи, на лужайке дети катались на пони… Праздник удался на славу!
Я потерянно бродил по тенистым аллеям, тоскуя о тишине и одиночестве, увы, недоступных в данный момент. Очень хотелось оказаться в обществе моих восхитительно молчаливых питомцев, но я понимал, что свидание с ними состоится не раньше завтрашнего утра.
Зато возможности для наблюдения за окружающими представлялись просто великолепные. Для начала я пригляделся к родителям виновника торжества. Кажется, между ними царили совершеннейший мир и согласие. Осознание, что в этом есть немалая моя заслуга, придавало особую прелесть картине семейного благополучия.
Неподалеку от четы Блумберри фланировал мой кузен, выглядевший абсолютно счастливым, а чуть поодаль тетушка (ее новая шляпка, украшенная десятком чучел дроздов, просто ужасала) о чем-то совещалась с мужем. В одной руке у Сирила был бокал шампанского, а во второй – только-только распустившаяся роза, одна из первых в этом году. Судя по поведению кузена, он уже расслабился, однако всерьез набраться не успел…
Я нахмурился и стал пробираться поближе к Сирилу. С него станется в подпитии ляпнуть что-то о своем участии в той неприятной истории. Ручаюсь, лорд Блумберри не обрадуется его откровенности!
Однако Сирил, должно быть увидевший мое приближение (или скорее почувствовавший его, как животные чуют близость землетрясения), предпринял ловкий ход: просиял и ринулся куда-то с целеустремленностью пули.
– Миссис Вашингтон! – донесся до меня жизнерадостный голос кузена. – Я так рад вас видеть! А это?..
М-да, со стеснительностью у Сирила туго. Вот так бесцеремонно напроситься на знакомство!
Прекрасная вдова что-то ответила, но реплика ее потонула в звуках оркестра. Но вот ее спутник повернулся… и я с удивлением узнал в нем того самого мистера О’Ши, о котором так много сегодня размышлял. Пожалуй, стоит к ним присоединиться…
Мое появление кузен встретил без должного восторга: он словно скукожился на глазах, прервав свои разглагольствования. Наверняка собирался намекнуть на свои заслуги перед лордом!
– Я похищу у вас Сирила на минутку, – с милой улыбкой извинился я. – По важному делу.
– Конечно, – согласилась миссис Вашингтон без энтузиазма. Кажется, его общество пришлось ей по вкусу.
Я увлек напряженно сопящего кузена в сторону и, убедившись, что нас никто не слышит, сказал негромко, но с выражением:
– Сирил! – Имя кузена как будто специально создано для злобного шипения!
– Ну что сразу Сирил?! – неубедительно возразил кузен. – Я ничего такого не делал!
– Не делал, но собирался! – отрезал я. – Будто я тебя не знаю! Хотел покрасоваться перед дамой, ведь так?
– Ну, я немного… – пробормотал он, глядя себе под ноги и, кажется, стремительно трезвея.
– Посмей только словом обмолвиться, и я… – Я примолк на мгновение, выбирая угрозу пострашнее, но тут же нашелся: – Я скажу тетушке, что тебе давно пора жениться!
– За что?! – вскричал Сирил во весь голос. Выглядел он в этот момент трогательно несчастным, как продрогший котенок. – Ты не можешь со мной так поступить!
– Тебе давно пора повзрослеть и остепениться! – произнес я наставительно и усмехнулся, увидев гримасу кузена.
– Хватит уже! – буркнул он. – Я же ничего такого!..
– Отправляйся лучше домой, от греха подальше, – посоветовал я. Кажется, угроза моя возымела действие, и что-нибудь ляпнуть Сирил побоится. Однако мало ли что еще он может сотворить?
– Да рано еще! – возмутился кузен, слегка осмелев. – Еще и восьми нет!
– Как это нет? – удивился я, оглядываясь. – Уже темнеет.
Сумерки и впрямь сгущались стремительно, да еще и ветер вдруг поднялся.
– Только шесть часов! – возразил Сирил и сунул мне под нос свои часы: – Ну, начало седьмого. Сам посмотри!
– Видимо, они остановились, – предположил я, отступая (в запале Сирил едва не угодил мне часами прямо в глаз).
– Да нет же! Вот, видишь, стрелка движется!
Секундная стрелка и впрямь бодро бежала по кругу. Но сейчас ведь конец мая, а не ранняя весна, чтобы темнеть начинало в пять!
– Хорошо, – вынужденно согласился я. Перевести стрелки назад так, чтобы я этого не заметил, кузен не мог, к тому же это не имело смысла. Несложно ведь уточнить у любого из гостей, который час. – Погуляй пока. Только прошу тебя по-хорошему, больше не пей. И не вздумай болтать!
– Ладно, – облегченно улыбнулся Сирил и тут же умчался к миссис Вашингтон, опасаясь, видимо, что я могу передумать.
Я осмотрелся, пытаясь найти в толпе инспектора Таусенда. Сегодня я видел его несколько раз, но только издали. На глаза мне попался дворецкий лорда и его экономка – они что-то обсуждали, явно встревоженные.
Резкий порыв ветра метнул мне в лицо целую гроздь капель. Надо думать, ему это понравилось, потому что спустя минуту дождь хлынул водопадом, а шквальный ветер, завывая, яростно трепал навесы и срывал шляпы…
Совсем недавно безмятежно отдыхающие люди всполошились. Слуги, пытаясь перекричать рев стихии, махали руками и кидались то туда, то сюда, пытаясь спасти хозяйское добро.
Я быстрым шагом направился к дому. За тетушку Мейбл и ее супруга я ничуть не беспокоился – они наверняка спрятались от непогоды в числе первых, в таких вещах на полковника можно было положиться. Ветер все усиливался, а темнело так стремительно, словно в небо подливали чернил. Вот почерневшие небеса расколола первая молния, и загрохотало так, что дамы с визгом бросились в дом. Зонтики, шезлонги, недоеденный торт – все было забыто в первобытном ужасе перед буйством стихии…
На ходу я обернулся, выглядывая Сирила в этой толчее, и выругался сквозь зубы: кузен обнаружился довольно далеко, на поляне возле пони. Обезумевшие животные, привязанные к высокой декоративной ограде, рвались с привязи, однако освободиться не могли. Рядом с кузеном мелькало черное платье вдовы и темно-зеленый пиджак мистера О’Ши. Я прищурился, пытаясь разглядеть, чем они заняты, и выругался повторно: эти сумасшедшие освобождали несчастных пони, и Сирил им помогал!
Точнее, сам мистер О’Ши не без труда удерживал троих лошадок, пытаясь их успокоить (рука у него почему-то была обернута носовым платком, поранился, что ли?), а Сирил и миссис Вашингтон торопливо отвязывали двух оставшихся. Ветер разошелся настолько, что почти валил с ног. Вокруг стремительно пустело, люди прятались под спасительную защиту крыш.
И только три фигуры все возились под дождем, пытаясь выручить животных. Себя бы лучше спасали! А вот слугам ой как влетит от лорда… Он-то в числе первых увел супругу в дом, и теперь, должно быть, рвал и метал, вспомнив о лошадках!
Повторяя про себя: «Уши надеру!», – я двинулся к Сирилу, преодолевая сопротивление ветра, но тут в небе снова блеснуло, раздался грохот… Я на мгновение ослеп, а когда проморгался, обнаружил, что рядом с членами самозваного общества защиты животных пылает дерево. Проливной дождь изо всех сил пытался загасить огонь, но пока безуспешно.
Уже отвязанные пони отчаянно ржали и в ужасе рвались прочь. У Сирила и миссис Вашингтон, к счастью, хватило ума их отпустить – пусть потом грумы лорда Блумберри их отыскивают и ловят. Но ветеринар продолжал сражаться со своей троицей… Безуспешно. Вот две из них, испугавшись очередного раската грома, рванули вперед, и мистер О’Ши, не удержавшись на ногах, начал нелепо заваливаться вперед и вбок… прямо на узорную ограду, ощетинившуюся коваными листиками.
Судя по приоткрытому рту миссис Вашингтон, она закричала, но ее крик утонул в вое стихии. Сирил же среагировал молча и на диво быстро – он рванулся вперед, отталкивая мистера О’Ши от решетки, и упал с ним вместе.
Еще несколько мгновений, и я оказался рядом с ними.
– Вставайте! – прокричал я, пытаясь перекричать ветер, и протянул мистеру О’Ши руку.
Он протестующе мотнул головой и с некоторым трудом поднялся сам. Лицо его в отблесках пламени казалось совершенно белым, зрачки были ненормально расширены, а губы дрожали. Кажется, он был в шоке…
Сирил сидел прямо на раскисшей лужайке, тупо таращась на свою руку. Сквозь прореху в рукаве (должно быть, зацепился за ограду, когда падал) виднелась ссадина. Я ухватил кузена за шиворот (признаюсь, хотелось действительно схватить его за ухо!) и при помощи мистера О’Ши потащил к дому. Миссис Вашингтон, подобрав насквозь промокший подол, бежала впереди, и при взгляде на нее я неожиданно припомнил рекламу непромокаемого корсета и, кажется, понял, зачем он нужен…
Как мы одолели последние футы, одному богу известно. По крайней мере из моей памяти эти события выпали. Должно быть, нас заметили слуги, поскольку дверь распахнулась при нашем приближении и нас буквально втащили в дом. И очень своевременно – по крыше забарабанил град!
Сирил, ухватившись за плечо дюжего лакея, снова посмотрел на свою руку и закусил губу.
– Тебе очень больно? – встревожился я, отмахиваясь от слуги с полотенцем наперевес. Кажется, кто-то уже помчался за доктором. – Перелом? Да не молчи же ты!
– Костюм! – отчетливо произнес Сирил.
– Что? – переспросил я, едва держась на ногах от усталости.
Кузен выглядел ужасно: мокрый, взъерошенный, в порванной и заляпанной грязью одежде… Впрочем, я наверняка выглядел не лучше.
– Это был мой новый костюм! – Голос Сирила звучал так обиженно, что я не выдержал и расхохотался. Мой кузен неисправим!..
Собравшееся в гостиной общество щеголяло наброшенными на плечи пледами, тюрбанами на мокрых головах и помятыми, забрызганными грязью нарядами. Но о том, чтобы разъехаться домой, пока и речи не могло быть: за окнами стихия бушевала так, что опасно дрожали стекла.
Слуги разносили горячее вино с медом и специями – лучшее средство для предупреждения простуды.
Я с наслаждением глотнул ароматного напитка и отыскал взглядом Сирила, которого как раз отчитывала тетушка Мейбл (по крайней мере вид у нее был именно такой). Миссис Вашингтон и полковник Стивенсон, похоже, пытались ее успокоить и отвлечь, но без особого успеха.
– Сирил, как ты мог так безответственно рисковать своей жизнью? – вопрошала тетушка, которая от гнева будто сделалась выше ростом. Ей явно недоставало любимого зонтика – должно быть, потеряла во время бегства. – Неужели ты не подумал о том, что я волнуюсь?!
– Никакого риска не было, – журчал успокаивающий голосок миссис Вашингтон, с которой капало на пол. – Поверьте, я родом из мест, где случаются дожди и посильнее.
– Да-да, – подхватил полковник. – Помню, в Индии летом жуткие дожди, которые льют несколько месяцев кряду. Индийцы…
– Мне нет дела до какой-то там Индии! – отрезала моя несгибаемая тетушка. Из-за мокрых чучел птиц шляпка ее смотрелась особенно жутко. – А уж тем более до всяких дикарей! Мой сын…
– Дорогая, но богатства Великобритании проистекают именно из колоний! – Полковник уверенно уводил разговор в сторону, выказывая в этом деле немалую сноровку. Быть может, он сам охотно отчитал бы Сирила, однако когда тетя Мейбл в ярости, достается всем без разбору. Так что в интересах самого полковника было поскорее ее угомонить. Судя по всему, за время совместной жизни он недурно овладел этим искусством…
– При чем тут мой сын?! – стояла на своем тетушка Мейбл, но прозвучало это уже менее экспрессивно.
Сирил, воспользовавшись случаем, шевельнул пострадавшей рукой и картинно застонал.
– Вот! – не замедлила воспользоваться этим его матушка. – Ты все-таки поранился! Тебе необходим доктор, бог знает, что ты мог подцепить! Вдруг столбняк? Или что еще похуже?..
– Вовсе я и не поранился! – быстро сдал назад Сирил, понимая, что материнской заботы может и не перенести. – Просто ушибся, когда мы с мистером О’Ши упали, вот и все.
– А почему это вы упали? – нахмурилась тетушка Мейбл.
– Мистер Кертис спас меня от серьезной травмы, – встрял сам О’Ши, подходя ближе. – Должен искренне поблагодарить его! Если бы не он…
– Право, пустяки… – смутился Сирил, однако поддержке явно обрадовался.
– Хм… – протянула тетушка Мейбл, но запал у нее, кажется, кончился. – И все равно не следовало геройствовать!
– Но не могли же мы бросить несчастных лошадок, – возразила миссис Вашингтон. – Они так жалобно ржали и даже не могли убежать…
– Этим следовало заняться слугам! – отрезала та. – Надеюсь, лорд Блумберри примерно накажет этих трусливых негодяев, из-за которых мой сын… и вы, разумеется, подвергали свои жизни опасности! А если бы на вас упало это ужасное горящее дерево?!
– Мама, оно вовсе не собиралось падать… – безнадежно сказал Сирил, но его не услышали.
– Слугам вообще доверять нельзя, – вставил полковник. – Ну, за очень редким исключением… А если это туземный слуга, то за ним вообще нужен глаз да глаз! У нас бывали случаи, когда такие слуги нарочно портили и даже калечили полковых лошадей, а раздобыть приличного строевого коня в Индии – это, я вам скажу, задача не из легких!
– Прискорбно слышать, – произнес О’Ши, успевший взять второй бокал вина. – Однако в чем-то можно понять и этих несчастных. Ведь зачастую коренные жители колоний вынуждены существовать в ужасающих условиях…
– А кто им мешает приобщаться к цивилизации? – вздернула тетушка подбородок.
– Их лень, – хмыкнул ее супруг. – Все они ленивы, лживы и так и норовят устроить какую-нибудь пакость! Сколько бунтов пришлось подавлять!..
– А вам не приходило в голову, что это во многом вина белого человека? – с неожиданной злостью проговорил О’Ши. – Люди явились в чужую страну и принялись устанавливать свои порядки, принуждая население соблюдать зачастую непонятные туземцам законы, а за неповиновение карают на месте! Они привезли так называемым дикарям дотоле неизвестные им болезни и пороки, они силой насаждают свою религию… Представьте на минуту, что какой-нибудь индийский магараджа явился в Англию и стал править ею по принятым в Индии законам!
– Да вы шутник! Это абсолютно невозможно! – расхохотался полковник. – Это же дикари. Если бы мы не принесли им свет цивилизации, они так и прозябали бы в первобытной грязи…
– Но все-таки, быть может, следовало использовать другой подход? – не отступался тот. – Не смотреть на туземцев как на низшую расу, на полуживотных, а увидеть в них таких же людей, как вы?
– Простите за прямоту, мистер О’Ши, – сказал полковник серьезно, – но вы, кажется, хлебнули лишку. Это ж надо такое сказать!
– Но я всего лишь хочу… – О’Ши вдруг осекся и коротко кивнул. – Да, пожалуй. Приношу свои извинения. Должно быть, после пережитого вино слишком сильно ударило мне в голову.
– Ничего, с кем не бывает…
Дальше беседа потекла спокойно и ровно, правда, О’Ши скоро отошел к другой компании, кажется, отправился утешать лорда, который шумно переживал за сбежавших пони: они ведь могли переломать ноги, заблудиться…
Ну а я устроился в уголке со своим бокалом и принялся ждать момента, когда буря наконец утихнет и можно будет отправиться домой.