Глава 1
НИК
Я никогда не сражался так, как другие. Но я справлялся с этим довольно хорошо. Думаю, я был лучше, чем просто хорошо. Но мне не нравилось это. Или, возможно, это настолько мне нравилось, что я этого не замечал.
Сэм боролся, когда это что-то значило. Например, побег. Выживание. Защита. Кас боролся так, словно для него это был танец – он всегда выпендривался. По большей части потому, что он осел.
А мне борьба напоминала трудное время в прошлом.
Я выпил стакан виски на вкус как дешевое дерьмо и почувствовал, как мускулы моего живота сжались. Про это же дерьмо всегда говорил Сэм. Или он вынужден был это говорить, до того, как Подразделение стерло нам память – секретная организация, которая превратило нас в супер-солдат, а затем пыталась нас убить, за то, что мы не подчинялись им как собачки.
У меня неприятный жизненный опыт c моей старой памятью и недавно приобретенной.
– Ты слышал меня? – сказал мне мужчина рядом со мной.
– Ага.
Я почувствовал мрак бара, который охватил меня. Такое обычно бывает в темных, прокуренных барах. Что-то знакомое.
– Ну, что скажешь тогда? – спросил мужик.
Он был выше меня на несколько дюймов. И больше. И толще, что означало, что я быстрее его. Скорость всегда побеждает мускулы, если вы спросите. Не то, чтобы каждый так думает.
Я повернулся к мужчине и слегка пошатнулся, чтобы дать ему понять, что я был пьян, хотя на самом деле я не был. Или, по меньшей мере, не полностью. Я уставился на него из под тяжелых век, а затем посмотрел на его подружку или жену, а может быть маму. – Твоя мама очень даже ничего. Прости, что запал на нее.
Женщина застыла, а мужчина нахмурился.
– Я не об этом. Мой друг сказал, что видел как ты украл мой бумажник, когда я был рядом с уборной. Это правда?
Да. – Нет.
– А он сказал, что да.
Если бы я действительно старался, то не было бы свидетелей. Я был слишком небрежен.
Возможно, после всего мне нравилось сражаться. Наконец-то я признал это. Я вспомнил слова Анны, сказанные сегодня утром. Будь честен по отношению к себе. А если ты не можешь, то будь, по крайней мере, честен со мной.
– Отдай мне его.
Мужчина сделал шаг ближе. У меня чесались руки.
Прекрати так часто ворчать, сказал Анна. Ты должен быть счастливее.
Проблема с Анной была в том, что она видела во мне вещи, которых не было. Я был безнадежен.
– Отдай его мне, и мы забудем про этот случай, – сказал он, приближаясь. Его девчушка положила свою руку ему на плечо, пытаясь остановить.
– Рэймонд, это всего лишь ребенок. Я даже не понимаю, почему его сюда впустили.
Она посмотрела на бармена хмурым взглядом, словно это каким-то образом было его ошибкой.
На самом деле, мне было около двадцати, поэтому все было легально. Просто я выглядел очень молодо.
Генетические изменения сделали свое дело. И поэтому ни у одного из нас – меня, Сэма, Анны и Каса – не было ничего настоящего, мы обеспечены были поддельными документами, который сделал друг Сэма в прошлом.
Два друга этого мужика стали приближаться ко мне. Бармен махнул своим полотенцем.
– Да, ладно вам, ребята. Здесь драки запрещены. Делайте это за пределами бара.
Рэймонд, положив руку на барную стойку, наклонился. От него пахло сигаретами и водкой. Его глаза были налиты кровью. Он уже был здесь, когда пришел я, и видимо пил намного дольше, чем я.
– Сынок, отдай мне чертов бумажник. Или ты пожалеешь об этом.
Я сомневался в этом. Я был мало знаком с жалостью.
– Ради всего Святого, Рэймонд, – сказала его подружка.
Один из его друзей слегка приоткрыл края своего пуховика, чтобы я мог увидеть пистолет в кобуре. Как будто это могло меня напугать.
– Отдай ему бумажник, – сказал он. – Мы все видели, что ты его взял.
Я лениво моргнул. – У меня ничего нет.
Рэймонд сделал глубокий вдох, выпячивая свою грудь. Жилы на его шеи вздулись, став похожими на маленьких ужей. Он готов был броситься. Он был из тех людей, кто говорил так очевидно, что фактически это было написано на его лбу. У него не было возможности победить в драке.
Ты держись свое лицо прямо. Тело свободно. Твои шаги легки. Если все сделать правильно, то тогда никто не узнает о твоих намерениях.
Лицо Рэймонда превратилось из красноватого в темно-малиновый перед тем, как он схватил мое запястье.
Он потянул меня за руку, словно хотел выкрутить ее мне за спину.
Но я на три секунды раньше встал со стула, а еще за пять секунд был готов к этому.
Я ударил его ногой в колено. Он застонал и отпустил мое запястье, сделав выпад вперед, я ударил его кулаком в висок. Один из его друзей, тот, у которого был пистолет, стал ко мне подходить.
Я схватил свой пустой стакан и бросил в него. Он угодил ему прямо в лоб со звучным треском. На коже выступил порез, по переносице потекла кровь.
Еще один его друг застал меня врасплох, ударив меня с боку, затем последовал быстрый удар в лицо. В ударе было не так много силы, невзирая на то, что я легко игнорировал боль. Я ударил его в челюсть. Он откинулся назад к барной стойке, уронив все напитки.
Кто-то закричал, что нужно вызвать копов.
Рэймонд, оправившийся от моего удара, обхватил меня руками. Благодаря своему весу, он вдавил меня в стену, выбив из меня весь воздух.
Он ударил меня своими мясистыми костяшками, разбивая мне нос. Я почувствовал во рту горячий, медный привкус крови.
Я стал сползать вниз по стене, на секунду упав на пол. Рэймонд собирался ударить меня ногой, когда я схватил ближайший стул, используя его как щит.
Стул разломался на части, оставляя меня ни с чем, кроме ножки моих руках.
Встав на колено, я со всей силы ударил Рэймонда в голень, в его колене что-то хрустнуло. Поднявшись на ноги, я ударил его один раз, затем еще два удара в голову.
Рэймонд рухнул на пол с удовлетворяющим звуком.
Один из его дружков схватился за пистолет, когда я бросился в его сторону с ножкой от стула.
– Не смей, – сказал я.
Весь бар погрузился в тишину, не считая стонов Рэймонда у моих ног и заевшую, тикающую кнопку в старом музыкальном автомате позади меня.
Я мог слышать свое сердцебиение. Наконец-то я почувствовал себя живым.
Я вытащил бумажник Рэймонда из кармана своего пальто и бросил его. Он шлепком приземлился на его груди. А его девушка уставилась на меня.
Каждый человек в баре пялился на меня. По мне прошелся ядовитый прилив силы.
Услышав вой сирен, я поспешил к задней двери, по-прежнему держав в руке ножку от стула.
***
– Это уже третий раз за месяц, когда ты приходишь домой в таком состоянии.
Я проигнорировал Анну и последовал вверх по лестнице. Она пошла за мной.
– Ник. Черт возьми, поговори со мной.
Зайдя в ванную комнату, я попытался закрыть дверь, но она поставила ногу в дверном проеме и толкнула ее. Я застонал.
Верхняя ванная комната была не такой большой, как внизу, и два человека для нее было чересчур много.
Я медленно откинулся назад, опираясь ладонями о раковину.
– Я ударился о дверную ручку, – сказал я.
Она ударила меня в бок, и я почувствовал свежую боль, заставившую меня согнуться. – Твою мать, Анна.
– Ты и ребрами ударился о дверную ручку?
Я повернулся к ней спиной и склонился над раковиной. Внезапно я почувствовал приступ тошноты.
– Что случилось?
Она закрыла дверь, позволяя суетливости взять над собой вверх. – Это как-то связано с Подразделением?
Паника в ее голосе заставила сказать меня правду. – Нет.
Она свободно вздохнула. – Слаба Богу. Я подумала...
Она затихла и снова вздохнула.
Из всех нас, Анна наиболее остро реагировала, когда дело доходило до Подразделения. Ее дядя, Уилл О`Брайн, создал организацию для исследования и создания био-оружий, и он заставил свою семью участвовать в программах в обмен на вещи, в которых они больше всего нуждались. Для старшей сестры Анны, Дани, это помогло достать таблетки для их отца.
А позже, когда она почти умирала от выстрела своего бездельника отца, Дани заключила сделку с Уиллом по спасению жизни Анны. В обмен, она должна была сдать всех нас. Сэма, Каса и меня. Я до сих пор не понимал, что чувствовал после этого. Из-за Дани я был заперт в клетке в течение пяти лет, получая какие-то прививки и уколы как животное. Также из-за этого Анна была связана с Подразделением. Но ее жизнь была спасена, и я подумал, что это стоило того, неважно насколько было все плохо.
Пять лет спустя, когда воспоминания Анны начали возвращаться, и она узнала правду, она убила Уилла, таким образом, уничтожив главу Подразделения. Его заместитель, Райли, был все еще на свободе. Никто из нас не будет свободным, пока Райли не умрет. У нас были некоторые зацепки по его поимки, но все из этого оказалось тупиком. Где-бы Райли ни был, он всегда был тише воды, ниже травы, что вызывало у нас беспокойство. У него было достаточно времени, чтобы выйти на старые связи и таким образом, вернуть Подразделение, при условии, что найдет приличное финансирование.
Она толкнула меня. – Сядь так, чтобы я смогла осмотреть твои травмы. Все следы ее паники исчезли как ни в чем не бывало, оставляя только недовольство и побуждение к тому, чтобы исправить то, что было разбито.
К сожалению, это был я.
– Ты не обязана...
– Я знаю, чего не обязана делать.
Ее челюсть напряглась. – Сядь.
Я закрыл крышку туалета и сел на нее, чувствуя, как боль сегодняшней схватки привыкает к моим суставам. Мне нужно болеутоляющее. А может что-то более сильное.
– Где Сэм? – спросил я.
– В городе, наполняет канистры газом.
– Кас?
Нагнувшись, она достала аптечку из-под раковины. – Он убежал около часа назад.
Она расстегнула аптечку и начала срывать этикетки с марлевых повязок. Я схватил ее за руку, когда на ее глаза навернулись слезы, и она посмотрела на меня.
– Прекрати, – сказал я. – Не надо разводить соплей. Не будь тряпкой.
Она нахмурилась, но не стала спорить, ее внимание переключилось на тряпку, которую она достала из шкафчика в ванной. Смочив ее, она подошла ко мне и наклонилась так, что мы оказались лицом к лицу.
Ее белокурые волосы были заплетены в косу, которая была перекинута через плечо. Под ее глазами залегли тени. В последнее время она не очень хорошо спала. Воспоминая и старые демона преследовали ее даже в постели. Никто из нас не может хорошо спать, за исключением Каса, который мог бы спать даже во время воздушного налета.
Анна очистила мое лицо от крови и открытую рану около глаза, работая так, словно была профессионалом в этом деле.
– Почему ты продолжаешь делать это? – пробормотала она.
Я нахмурился. – Почему ты продолжаешь спрашивать?
Еще один недовольный взгляд. Она почти всегда на меня так смотрела.
– Что происходит, Ник? Опять воспоминания?
Да.
Я посмотрел на полотенце, висевшее позади нее. Оно когда-то было коричневым. А сейчас это походило на выцветший цвет грязи.
Во вспышках памяти я видел девушку. Я продолжал видеть ее. Одну и ту же. Каждый раз, когда я ее видел, она дрожала. Нет, не дрожала. Она тряслась от страха.
Ее лицо постоянно было в крови и слезах. Кровь пульсировала из огнестрельной раны на нее груди, и она держалась за левую сторону тела, словно ей оно причиняло сильную боль.
Я не знал ее. Не знал, почему она была ранена, или я был тем человеком кто сделал это.
Иногда я сомневался в стабильности своего разума. Может быть, она была всего лишь воспоминанием из моей жизни до Подразделения. Девушка, которую я увидел в фильме. Персонаж книги, которую я читал.
Если она была настоящей, то я не смогу жизнь с мыслью, что причинил ей боль. Единственная причина, по которой я мог это сделать – это ее попытка убить меня первым. Если девчонка была как-то связана с Подразделением, то она не была невинной. Ни один человек, который связан с ними не является невинным. Меня осенило.
– В тех файлах, – начал я, – есть что-нибудь о девушке в моих заданиях? Она должна быть нашего возраста. Или чуть моложе.
Анна задумалась на секунду. – Не думаю, но я могу проверить еще раз.
Она слегка толкнула мой подбородок, заставляя смотреть на нее, но я быстро отвел взгляд.
Анна была из тех людей, которые не смущались прикосновений. Для нее прикосновение значило заботу. Для меня прикосновение всегда означало боль. Такое случается когда твой отец проводит все свое свободное время, выбивая из тебя дерьмо. До Подразделения моя жизнь была полной хренью.
– Так все из-за этого? – спросила Анна. – Из-за девушки?
В ее голосе присутствовала нотка беспокойства. Слова она боялась, что я упаду в кроличью яму любви и покончу жизнь самоубийством.
Я не ответил на ее вопрос. Вместо этого я сделал то, что у меня лучше всего получается. Я бросил на нее злой взгляд.
– Посмотришь, пожалуйста?
Она нахмурилась, но кивнула.
– Спасибо.
Избегая дальнейших разговоров, я прошел мимо нее к двери. На этот раз она за мной не последовала.