Рассказ Вернье
Я пришел в гавань, ведя за собой пленницу. Он ждал меня на причале, смотрел на стылое море – высокий, с резкими чертами лица, плотно завернувшийся в плащ. Я поначалу удивился, но потом заметил покидающий гавань узкий быстрый корабль мельденейского образца, увозящий на север важного пассажира. Я знал, что расставание не было легким.
Заслышав мои шаги, он обернулся. Я понял: он задержался, чтобы проводить меня. Он скупо, настороженно улыбнулся. После битвы под Алльтором нам нечасто доводилось разговаривать, да и эти редкие беседы выходили краткими и не слишком содержательными. Он был все время занят делами войны, его мучило странное недомогание, появившееся после безумной атаки, уже превратившейся в легенду. Болезнь наполнила его усталостью, лицо осунулось, глаза налились кровью, прежде звучный, хотя и грубоватый голос превратился в унылый хрип. Но я видел: недомогание отступало. Недавняя битва, кажется, отчасти исцелила его. Быть может, его неким образом питают ужас и кровь?
– Милорд, миледи, приветствую вас, – произнес он и едва заметно изобразил приличествующий случаю поклон.
Форнелла поклонилась в ответ, но ничего не сказала, лишь равнодушно посмотрела на него. Ветер трепал ее волосы. В каштановой копне отчетливо виднелась седая прядь.
– Я уже получил подробные инструкции, – начал я, но Аль-Сорна махнул рукой.
– Милорд, я здесь не ради инструкций, – сказал он. – Я лишь хочу попрощаться с вами и пожелать вам успехов.
Он умолк. Настороженная улыбка поблекла, взгляд стал суровее. Неужели он ищет прощения?
– Спасибо, милорд, – взвалив на плечо тяжелый парусиновый мешок, сказал я. – Но нам нужно сесть на корабль до утреннего прилива.
– Конечно. Я провожу вас.
– Нам не нужна охрана, – резко выговорила Форнелла. – Я дала слово, мою искренность проверил ваш ясновидец.
Это было правдой. Сегодня мы покинули двор без эскорта и формальностей. У возрожденного двора Объединенного Королевства не было ни времени, ни желания устраивать церемонии.
– В самом деле, госпожа почтенный гражданин, – ответил Аль-Сорна на неуклюжем воларском. – Но у меня есть слова к этому, э-э, одетому в серое.
– Свободному, – поправил я и перешел на язык Королевства: – Серые одежды обозначают скорее состоятельность, а не социальный статус.
– Да, милорд, несомненно, – согласился он и указал на причал, у которого стояла длинная вереница мельденейских военных галер и торговых судов.
Само собой, наш корабль оказался в самом дальнем конце.
– Подарок брата Харлика? – спросил Аль-Сорна и кивнул в сторону мешка.
– Да, – ответил я. – Пятнадцать старейших книг Великой библиотеки, которые я смог определить как самые полезные за краткое время, дозволенное мне для пребывания в архивах.
Честно говоря, я ожидал протестов от брата-библиотекаря, но тот благодушно кивнул и тут же гаркнул на подручных, приказал нести нужные свитки из повозок, служивших передвижной библиотекой. Я знал, что его кажущееся безразличие происходит отчасти из его Дара: он всегда мог надиктовать писцам эти книги, в особенности сейчас, когда исчезла необходимость прятаться. Тьма, как называют ее жители Королевства, теперь – открытая тема. Одаренные могут свободно проявлять свои таланты без страха пыток и мучительной смерти – по крайней мере, так объявлялось. Я все еще замечал страх и зависть на лицах обделенных Даром. Возможно, было бы лучше не показывать Одаренных и их таланты всем подряд, придержать в тени. Но какая тень среди пожара войны?
– Вы в самом деле думаете, что этот Союзник еще в нашем мире? – спросил Аль-Сорна.
– Сущность столь злобная и могущественная непременно оставляет следы, – ответил я. – Милорд, историк сродни охотнику. Мы ищем знаки в подлеске писем и мемуаров, выслеживаем добычу в проблесках памяти. Я не ожидаю найти полную историю этой твари, будь она человеком, зверем или чем-то иным. Но следы обязаны остаться – и я отыщу их.
– Тогда будьте осторожны. Оно, несомненно, обнаружит ваши попытки.
– Вы тоже, – отпарировал я, искоса глянул – и заметил тревогу на лице Аль-Сорны.
Ба, где же его непоколебимая уверенность? В наше прошлое путешествие мне на нервы сильнее всего действовала именно она – его несокрушимая, непроницаемая уверенность. А теперь я увидел лишь мрачного встревоженного человека, глядящего на полную трудностей и бед дорогу впереди.
– Взять столицу будет непросто, – сказал я. – Лучше уж переждать здесь до весны, собрать силы.
– Милорд, мудрость и война редко спят в одной постели. И да, вы правы: Союзник заметит все наши потуги.
– Тогда почему…
– Потому, что мы попросту не можем сидеть здесь и ожидать следующего удара. Равно как и ваш император не может ожидать, что Союзник не посмотрит в его сторону.
– Я отдаю себе отчет в том, какого рода послание передаю императору, – сказал я.
Кожаный кошель с запечатанным в нем свитком висел на шее и казался тяжелей, чем мешок с книгами на плече. Всего лишь пара капель чернил, бумага и воск. Но эта бумага способна отправить миллионы людей на войну.
Мы остановились подле корабля, широкобортного мельденейского торговца с обшивкой в следах от ожогов после битвы у Зубов. На фальшборте – рубцы от ударов, дыры от стрел. На свернутых парусах заметны заплаты. Мой взгляд упал на носовое украшение – змею. Хотя она потеряла большую часть нижней челюсти, в очертаниях оставшегося угадывалось знакомое. Затем я увидел стоящего у трапа ухмыляющегося капитана, скрестившего толстые руки на груди. Уж это лицо я не забуду никогда!
– Милорд, быть может, вы нарочно выбрали для нас этот корабль? – осведомился я у Аль-Сорны.
– Уверяю вас, просто совпадение, – пожав плечами, ответил он.
Но в его холодный взгляд, как мне показалось, закралась искорка веселья. Я вздохнул. Увы, в моем усталом сердце почти не осталось места для новой злости и раздражения. Я указал Форнелле на трап:
– Госпожа почтенная гражданка, я вскоре присоединюсь к вам.
Она взошла на корабль, двигаясь с обычной своей грацией, результатом отточенного столетиями навыка. Я заметил, что Аль-Сорна проводил Форнеллу взглядом.
– Вопреки словам провидца, я бы посоветовал не доверять ей, – сказал он.
– Я пробыл ее рабом достаточное время, чтобы определить цену доверия ей, – ответил я и взвалил мешок на плечо. – Милорд, с вашего позволения… кстати, я еще надеюсь услышать правдивую историю вашей кампании.
– Вы правы, – признался он, и на его губах снова появилась настороженная улыбка. – В том, что я рассказал вам, были некоторые, скажем так, умолчания.
– Вы хотите сказать, ложь?
– Да, – согласился он, и его улыбка потускнела. – Но, полагаю, вы сумели узнать правду. Я слабо представляю, как пойдет новая война и доживем ли мы до ее окончания. Но если доживем, то обещаю: отыщите меня, и я расскажу все без утайки.
Конечно, мне следовало быть благодарным. Какой ученый не захотел бы правды от такого, как лорд Ваэлин Аль-Сорна? Но я не ощущал благодарности. А когда я посмотрел в его глаза, в моей памяти всплыло имя Селиесен.
– Я когда-то удивлялся тому, что человек, отнявший столько жизней, может ходить по этой земле совершенно не отягощенным виной, – сказал я. – Как может зверь-убийца нести на себе такой груз убийств и при том звать себя человеком? Но мы теперь оба убийцы, и я обнаружил, что отнятие жизни вовсе не тяготит мою душу. Но все же я убил гнусного человека, а вы – замечательного.
С тем я развернулся и взошел по трапу. Я ни разу не оглянулся.