Пролог
Пять лет назад
– М-м-м-м… – непроизвольно простонала она в полузабытьи, затем еще раз, как ей показалось – слишком громко, и спохватилась.
Она напрасно испугалась – голос ее звучал не сильнее шелеста ветерка, а может быть, и еще слабее.
Он сказал, чтобы она вела себя тихо.
Иначе он ее услышит.
Тогда он на нее разозлится.
И передумает.
Она лежала не шелохнувшись, стараясь сжаться и стать как можно меньше. Не привлекать его внимания. Не дать ему повода передумать.
Пока все шло очень даже неплохо. Ей повезло, потому что она оказалась умничкой. Он сам ей сказал, что она хорошая девочка и поэтому он не сделает ей ничего плохого. Ей нужно всего только принять лекарство и немножко поспать, а потом, когда она проснется, совсем чуть-чуть помолчать, полежать молча и не шевелясь.
Он сказал, чтобы она сосчитала до пятисот, когда проснется, очень медленно сосчитала, и что когда она закончит…
«…а когда закончишь считать, меня уже здесь не будет, я уйду. Тогда ты можешь двигаться и снять повязку. Но не раньше, понятно? А если ты пошевелишься или станешь шуметь прежде, чем сосчитаешь, я узнаю об этом. И мне придется сделать тебе больно».
Ей казалось, что она считает целую вечность, но вот наконец она прошептала:
– Пятьсот.
Помедлила и для большей уверенности сосчитала до шестисот. Потому что была умничкой.
Он заставил ее лечь так, чтобы руки ее оказались под ягодицами, придавленные ее собственным телом. Он объяснил, что если она ляжет так, ему не придется связывать ее. Она выполнила его приказ, потому что ей не хотелось лежать связанной.
У него был пистолет.
Она чувствовала, как затекли ее руки, ведь спала она, наверное, долго. И все же и сейчас боялась пошевелиться, боялась, что он стоит где-то неподалеку и смотрит на нее.
– Ты… ты здесь? – прошептала она.
И не услышала ничего, кроме собственного дыхания.
Ее знобило. Здесь было холодно и немного сыро. Небольшая влажность. Воздух был затхлым. В самом дальнем уголке ее мозга, в темном чуланчике, где сидела дрожа испуганная маленькая девочка, шевельнулась было одна мысль, но она сразу же прогнала ее.
Нет. Только не это.
Такого не может быть.
Осторожно, стараясь не шуметь, она начала вытаскивать из-под себя затекшую правую руку и сразу же почувствовала знакомую нестерпимую боль. Впечатление было таким, словно в руку одновременно воткнули сотни булавок и иголок. Она подержала руку возле бедра, принялась сгибать и разгибать пальцы, разгоняя кровь. От охватившего ее странного ощущения она не знала, что делать – плакать или смеяться.
Затем она вытащила левую руку и проделала с ней то же самое.
Стараясь не думать, почему это делает, она положила руки на бедра и застыла. Потом руки заскользили по телу вверх, коснулись повязки на глазах.
Она словно со стороны вдруг услышала, как начала потихоньку всхлипывать.
Нет. Только не это.
Ведь она же была умничкой.
Стянув на лоб повязку, несколько секунд не открывала глаза. Потом глубоко вдохнула, отгоняя ту жуткую мысль, не обращая внимания на застоявшийся, насыщенный густыми парами влаги воздух.
Наконец решилась и открыла глаза.
Мрак. Ее окружала темнота, плотная давящая темнота.
Она заморгала, повернула голову вправо, влево – везде была черная мгла…
В дальнем уголке ее мозга захныкала маленькая девочка.
Она медленно, миллиметр за миллиметром, вытянула вверх дрожащие руки. Локти ее, не успев полностью разогнуться, уперлись во что-то твердое. На ощупь это было… дерево. Она надавила. Сильнее. Еще сильнее.
Дерево не поддавалось.
Она, стараясь не паниковать, начала ощупывать все вокруг себя, и когда поняла, что она лежит в каком-то деревянном ящике, в глубине ее груди стал зарождаться крик. Когда же маленькая девочка, притаившаяся в дальнем уголке ее мозга, прошептала ей страшную правду, крик, истошный и дикий, вырвался наружу.
«Он похоронил тебя живьем. И никто теперь не знает, где ты».
– Черт подери! Ну сколько тебе повторять, что это бесполезно? – рявкнул лейтенант Пит Эджертон. Голос у него был тихий и мягкий, нетипичный для детектива, расследующего и особо тяжкие уголовные преступления, сейчас же он говорил жестко и твердо. – Она умерла.
– Покажи мне тело.
– Слушай, Люк…
– До тех пор пока ты не покажешь мне ее тело, я буду считать девочку живой, – как обычно, спокойно и тихо, разве что с едва заметным напряжением в голосе, проговорил Лукас Джордан. – И не перестану искать ее, – прибавил он и, резко повернувшись, вышел из зала заседаний. Походка у него была стремительной и пружинистой, как у любого человека, уверенного в себе, находящегося в прекрасной физической форме, готового, если потребуется, дать достойный отпор двоим здоровякам.
А может быть, и троим.
Вздохнув, Эджертон повернулся к другим детективам, рассевшимся кто где, и пожал плечами.
– Родители девочки наняли его, – извиняющимся тоном сказал он. – Они знакомы с мэром, поэтому мы не можем игнорировать его.
– Хотела бы я посмотреть на человека, который решится на это, – сказала Джуди Блейк тоном восхищенным и отчасти вопросительным. – Он не остановится, пока не найдет Мередит Гилберт. Живой или мертвой.
– Не знаю, так ли уж он талантлив, как о нем говорят, или нет, но он независим и может вести одно-единственное дело как угодно долго, – вступил в разговор другой детектив, устало изучая кипу лежавших перед ним документов. – Мы с тобой подобную роскошь позволить себе не имеем права.
Эджертон кивнул:
– Мы и так уже потратили на это дело уйму времени. Столько людей задействовали на поиски всего одного человека. И каков результат? Ноль. Ни улик, ни версий. У нас даже нет доказательств, что ее вообще похитили.
– Ее семья уверена в этом, – заметила Джуди. – И Люк тоже так считает.
– Я знаю. Интуиция мне подсказывает то же самое. – Эджертон снова пожал плечами. – Но у нас есть и другие расследования. Официально дело Мередит Гилберт закрыто. Все.
– Таково заключение федеральных властей? – спросила Джуди, удивленно вскинув брови и переводя взгляд на высокого средних лет мужчину.
Тот стоял, небрежно облокотившись на шкаф, и с любопытством наблюдал за собравшимися. С небольшого возвышения, где он находился, ему хорошо было видно всех детективов.
Специальный агент Ной Бишоп едва заметно кивнул.
– Согласно заключению федеральных властей, речь в данном случае не идет об особо тяжком преступлении. Следовательно, ФБР официально в расследовании не участвует, – произнес он голосом холодным и невозмутимым. Таким же холодным и невозмутимым был и взгляд его стальных цепких глаз. Он попытался улыбнуться, но из-за глубокого шрама на левой щеке лицо перекосила жуткая гримаса.
– Тогда что ты тут делаешь? – поинтересовался все тот же усталого вида детектив.
– Он приехал к Джордану, – ответил Тео Вудз. – Я прав, Бишоп? Ты прибыл к нам посмотреть маленькое экстрасенсорное шоу? – зло произнес он. Было непонятно, что он ненавидит больше – федеральных агентов или экстрасенсов.
– Я подозреваю, что здесь произошло похищение человека, – бесстрастно ответил Бишоп.
– А то, что ты следишь за Джорданом как коршун, – это всего лишь совпадение.
– Не существует таких вещей, как совпадение, – сказал Бишоп с легким смешком, в котором, однако, не слышалось веселья.
– Значит, ты приехал к нему, – заключил детектив.
– Да.
– Потому что он называет себя экстрасенсом?
– Потому что он экстрасенс.
– Не говори ерунды. Ты сам в это не веришь, – отмахнулся Вудз. – Если бы он был экстрасенсом, он бы давным-давно нашел девочку.
– Все не так просто.
– А как же тогда работают экстрасенсорные способности? – осклабился детектив. – Просвети нас. Разве человек не властен над ними? Неужто они включаются и выключаются произвольно?
– К сожалению, никто – ни гений, ни самый талантливый экстрасенс – не может манипулировать ими.
– Да откуда ты знаешь?
– Такие вещи я должен знать.
Эджертон отлично знал, что его подчиненные, мягко говоря, не переваривают ФБР вообще и его представителей в частности. Видя, что обстановка накаляется, он попытался разрядить ее.
– Так, все. Хватит об этом, – вмешался он в начинавший обостряться разговор. – Вопрос закрыт, по крайней мере для нас. Переходим к другим делам.
Джуди продолжала смотреть на Бишопа.
– Что собираешься делать дальше? – просто спросила она его. – Возвратишься в Квонтико?
– Я? – переспросил Бишоп. – Нет. Я займусь тем, для чего сюда и приехал, – ответил он и направился к выходу из зала.
Насколько Лукас Джордан был напряжен и взвинчен, настолько же Бишоп казался невозмутимым и даже отчасти равнодушным к происходящему. Он шел беззаботной походкой, словно отправлялся на прогулку.
– Не нравится мне этот парень, – заявил Тео Вудз, ни к кому не обращаясь. – Взгляд у него неприятный, пронизывающий. Как рентген, насквозь все видит.
– Думаете, он действительно из-за Люка приехал? – Джуди оглядела коллег.
За всех ответил Эджертон:
– Наверное. Мне друзья из управления шепнули, что Бишоп набирает какую-то особую команду следователей, но я так и не выяснил, в чем там особенность.
– Господи! Ты что, всерьез считаешь, что он выискивает придурков-экстрасенсов? – Вудз недоверчиво посмотрел на шефа.
– Я твердо знаю только одно… – Эджертон посмотрел вслед удаляющемуся Бишопу. – Этот парень придурками интересоваться не станет.
Выходя из конференц-зала, Бишоп догадывался, что детективы обсуждают его, но ни их реплики, ни их выводы его не интересовали. Отметив про себя, что в список кандидатур, подходящих для работы в его спецподразделении, хорошо бы внести еще и Эджертона, он выбросил из головы все, что происходило на импровизированном совещании. Бишоп отправился на поиски Лукаса Джордана и обнаружил его в тесном кабинете без окон, выделенном ему, не без скандала, Эджертоном.
– По-моему, я уже сказал тебе, что твое предложение мне неинтересно, – заявил Лукас, увидев в дверях Бишопа.
Бишоп остановился, оперся о косяк и принялся рассматривать лежащие на столе Джордана папки с бумагами. Лукас занимался исключительно делами о похищении людей.
– Тебе нравится копаться во всем этом одному? – Бишоп был настроен весьма дружелюбно. – Работа в одиночку имеет и свои негативные стороны. А у нас ты получишь квалифицированную помощь, какой тебе никто и нигде не предложит.
– Возможно. Только не люблю я бюрократов и ограничения, – отозвался Лукас. – А у вас того и другого – хоть отбавляй.
– В моей группе все обстоит иначе.
– Ты докладываешь о работе директору?
– Да, конечно.
– Тогда что же у вас иначе?
– У нас все будет иначе, – подчеркнул Бишоп.
Лукас поднял голову и посмотрел на него больше с любопытством, чем с недоверием.
– Вот как? И как же ты предполагаешь добиться независимости?
– Общая политика Бюро нас касаться не будет. Не для того я годами зарабатывал себе репутацию, добивался расположения влиятельных людей, чтобы позволить выкручивать себе руки. В проведении расследований мы будем совершенно независимы.
– Ну а как же общепринятые правила? – Лукас усмехнулся.
– Нам придется придерживаться только наиболее разумных правил, да и то лишь для того, чтобы убедить начальство в нашей лояльности. Поначалу мы будем действовать осторожно и сдержанно, но после того как раскроем несколько дел и заработаем себе хорошую репутацию, станем полностью независимыми.
– Ты так уверен в успехе?
– Если бы я в него не верил, то не занялся бы этим делом.
– Ну что ж… – Лукас закрыл кейс, щелкнул замком. – Тогда желаю тебе удачи, Бишоп. Дерзай. А я останусь здесь, потому что не люблю работать в команде.
– Откуда тебе это известно, если ты никогда в команде не работал?
– Я знаю себя.
– А как же твои способности?
– Что именно тебя смущает?
Бишоп мягко улыбнулся.
– Насколько хорошо ты знаешь их? Ты понимаешь причину их появления и как они действуют?
– Для того чтобы ими пользоваться, мне моего понятия вполне хватает.
– Тогда почему ты не найдешь Мередит Гилберт? – произнес Бишоп медленно, отчетливо выговаривая каждое слово.
Лицо Лукаса напряглось, но он сдержался и не вспылил.
– Ты сам знаешь, что это не так просто, – ответил он подчеркнуто спокойно.
– Вот как? А может быть, напротив, как раз очень просто. Если, конечно, потренироваться, набраться опыта и начать использовать экстрасенсорные способности грамотно? Любым инструментом нужно учиться пользоваться.
– Ну и чушь ты несешь!
– Докажи, что я не прав, – усмехнулся Бишоп.
– Послушай, у меня нет времени на бессодержательные разговоры. Похищен человек, и я обязан его найти.
– Я так и думал, – заметил Бишоп, едва Лукас договорил, и прибавил: – Только страх и ничего другого.
– Какой страх?
– Тот, который засел в тебе. Ты улавливаешь страх, который испытывают жертвы. Особые электромагнитные волны. Твой мозг их принимает. Либо телепатически, либо через сочувствие жертве.
Лукас молчал.
– Так что именно ты улавливаешь? Мысли или эмоции?
– И то и другое, – неохотно ответил Лукас.
– Ты ощущаешь чужой страх и чужие мысли? – изумился Бишоп. – Сразу?
– Да… Только страх я чувствую сильнее, более определенно. Мысли я слышу, но не очень отчетливо. И тихо, как шепот. Так, какие-то обрывки фраз… Отдельные слова. В общем, иногда полная бессмыслица получается.
– Как уплывающая радиостанция? Сначала громко, но постепенно становится все тише и тише?
– Да, именно.
– Но самое первое, что ты улавливаешь, – это страх?
Лукас кивнул.
– Чем сильнее чувство страха, тем лучше контакт?
– Как правило – да, – ответил Лукас. – Но люди не всегда его выказывают. Некоторые умеют с ним справляться, хорошо справляются с ним, не дают эму выхода. С ними я установить контакт не могу.
– А какой тип страха ты улавливаешь?
Лукас посмотрел на Бишопа и, убедившись, что тот говорит вполне серьезно, опустил глаза и неуверенно пожал плечами:
– Страх одиночества. Беспомощность. Страх неспособности покинуть помещение… Обреченность. Страх смерти.
– И в какой момент ощущение чужого страха тебя покидает?
Лукас не отвечал.
– Понимаю. Когда жертва умирает, – закончил за него Бишоп.
– Иногда… – неуверенно произнес Лукас.
– Давай не будем врать друг другу, – остановил его Бишоп.
– Хорошо, – кивнул Лукас. – Да, как только похищенный человек умирает, я перестаю ощущать его страх. Не чувствую его мыслей. Как будто внутри меня что-то замирает. – Лицо его вдруг стало злым. Ярость, которую он так долго скрывал, выплеснулась наружу.
– Например, как сейчас. Ты не чувствуешь ни страха, ни мыслей Мередит Гилберт.
– Я найду ее, – твердо сказал Лукас.
– Ты на это надеешься?
– Да.
– И когда же?
Вопрос повис в воздухе. Несколько минут Лукас молчал, затем, подхватив кейс, поднялся и направился к двери. Бишоп, не проронив ни слова, посторонился, давая ему пройти. Лукас вышел из кабинета, сделал несколько шагов и уже на пути к лестнице остановился и, обернувшись к Бишопу, сказал:
– Извини, я не могу тебе ее найти.
– Мне? – удивился Бишоп. – Мередит Гилберт…
– Нет, не ее. Миранду.
Ни один мускул не дрогнул на лице Бишопа, только шрам вдруг сделался белее и глубже.
– А я и не просил тебя об этом, – ледяным тоном заметил он.
– Тебе и не нужно было просить. Ты еще не забыл, что я улавливаю страх?
Бишоп ничего не ответил. Все так же стоя у двери, он молча смотрел, как Лукас подошел к лестнице и начал спускаться на первый этаж.
– Извини, позвонил тебе в последний момент, – бросил, обернувшись, Пит Эджертон Бишопу, когда тот нагнал его на автостраде, у спуска в глубокий овраг. – Если честно, я думал, что ты уже уехал. Даже удивился, услышав твой голос. Три недели прошло с момента закрытия дела, а ты все еще здесь. Странно.
Оставив замечания Эджертона без ответа, Бишоп спросил его:
– Он тут?
– Да, около нее. Точнее, рядом с тем, что от нее осталось. – Эджертон покосился на федерального агента. – Ума не приложу: как он умудрился найти ее? Благодаря особому дару, наверное. – Он усмехнулся.
– Причина смерти?
– Не знаю. Врачи скажут. От нее же остались одни клочки. Лежала она здесь, по-видимому, не один день. Разложение… Хищники постарались. Отчего она умерла и что предшествовало смерти, узнаем потом.
– Так ты до сих пор не веришь в то, что ее похитили?
Эджертон пожал плечами:
– Всякое может быть. Она могла просто соскользнуть вниз, удариться головой, сломать ногу или руку. Движение здесь оживленное, но кто ее увидит на такой глубине? Да и увидев, не всякий остановится.
– Полагаешь, врачи определят причину смерти?
– He уверен. Останков практически нет. Горсть волос, пара костей да несколько кусков кожи – вот и все. Хорошо еще, если медики сумеют идентифицировать ее. Единственное, что осталось нетронутым, – это рюкзак с брелком, на котором написано ее имя – Мередит Гилберт. Вещи в нем предположительно тоже ее. Рядом с костями нашли мельхиоровый браслетик, дешевенький. На нем выгравировано ее имя. Иначе мы бы и не догадались, кого нашли. Подождем анализов ДНК. Хотя лично я убежден, что это именно Мередит Гилберт. И если ее убили, то одно определенно – преступник ничего у нее не взял.
Бишоп молча кивнул и направился к дыре в ограждении, заделать которую следовало бы давным-давно.
– Осторожнее. Смотри костюмчик свой шикарный не запачкай, – съязвил Эджертон.
Не обращая внимания на его слова, Бишоп начал спускаться по крутому склону на дно оврага. Миновав группу следователей, работавших на месте преступления, он подошел к Лукасу Джордану, стоявшему посреди «усеянной» валунами поляны.
Лукас выглядел ужасно – небритый, нечесаный, в помятой куртке и грязных джинсах, он совсем не был похож на того лощеного, уверенного в себе человека, которого Бишоп видел несколько дней назад. Засунув руки в карманы куртки, он устало привалился плечом к искривленному ветрами невысокому дереву. Взгляд его застыл на небольшом пятачке каменистой земли, где валялись фрагмент костей и клочки каштановых волос. Только эксперты могли бы признать в них человеческие останки.
– Ее рюкзак уже забрали, – тихо сказал он, не поворачиваясь к Бишопу. – Вечером передадут родителям.
– Понятно, – ответил Бишоп.
– А ведь ты все знал, – произнес Лукас. – С того самого момента, как появился здесь.
– Нет, не с того самого момента, как появился, – поправил его Бишоп.
– Ну в тот же день знал.
– Да. – Бишоп кивнул.
Лукас повернулся к нему, смерил недобрым взглядом:
– И все это время молчал?
– Да, я знал, что она мертва. Но кто бы мне поверил, если бы я сообщил об этом? Полиция? Ее семья? Нет. К тому же я не знал, где находится тело.
– Я бы тебе поверил.
– Едва ли, – возразил Бишоп. – Отказался бы верить. Я видел, что ты решил во что бы то ни стало найти ее, поэтому счел за лучшее не мешать тебе. И вот ты ее отыскал.
– Ты знал, что она мертва, – повторил Лукас.
Бишоп молча кивнул.
– Бессердечный мерзавец. – Лукас поежился.
– Не всегда, – просто согласился Бишоп.
– Только не говори, что должен быть таким.
– Хорошо, не буду.
Лукас поморщился, снова посмотрел на землю, туда, где валялось то немногое, что осталось от Мередит Гилберт.
– Слишком часто похищения заканчиваются подобным образом, – произнес он устало. – Трупом. Или его частями. И все это из-за меня. Либо я действую недостаточно оперативно, либо недостаточно профессионально.
– Уже через час после того, как он ее похитил, она была мертва, – сказал Бишоп.
– В данном случае, может быть, ты и прав. – Лукас пожал плечами.
Посчитав момент подходящим, Бишоп произнес:
– Согласно законам науки, заглянуть в будущее невозможно. Нельзя предугадать последовательность событий. Соответственно и следователи лишены способности заглянуть во время. Но я этому не верю. Я убежден, что телепатия, телекинез, предвидение, ясновидение и интуиция, а также многие другие так называемые паранормальные возможности можно эффективно использовать в нашей работе. И тогда мы станем лучшими из лучших. Ну или по крайней мере будем действовать быстрее.
Несколько минут Лукас обдумывал слова Бишопа, затем повернулся, встретился с его внимательным изучающим взглядом и тихо сказал:
– Хорошо, я слушаю.
Спустя два дня, выспавшись, отмывшись и приведя себя в порядок, они сидели за столом и завтракали. Лукас нервно отодвинул от себя тарелку с недоеденной яичницей и взял чашку с кофе.
– Тебе совершенно незачем нянчиться со мной, – нахмурился он. – Я не собираюсь приставать к тебе с вопросами. Повторяю – я поработаю у тебя с недельку, посмотрю, что вы собой представляете, а потом уже буду решать.
– Понимаю. – Бишоп, кивнув, отхлебнул кофе. – В таком случае нам имеет смысл отправиться пораньше. Пилоты уже прогрели двигатели и ждут нас.
– Пилоты? – удивился Лукас. – ФБР предоставляет тебе самолет?
– Нет. – Бишоп рассмеялся. – Это частный самолет.
– Ты фрахтуешь самолет?
Бишоп заговорил теперь уже серьезно:
– Видишь ли, я не просто создаю особое подразделение в рамках ФБР, я выстраиваю целую структуру, в которую входят и гражданские организации, и даже частные лица, поддерживающие меня. Основу, конечно, составляют органы правопорядка, где мои инициативы находят понимание. В мои идеи многие верят. Поэтому моя задача – не набрать жалкую компанию энтузиастов, а создать сеть из заинтересованных лиц и организаций. А транспорт в нашем деле – едва ли не самое главное.
– И самолет тебе предоставили частные лица?
– Именно. Точнее, одно частное лицо. В качестве пожертвования.
– Надеюсь, что как-нибудь ты расскажешь мне о своей идее. Я тоже умею понимать одержимых.
– Охотно, – ответил Бишоп. – Мы с тобой еще о многом поговорим.
– Посмотрим, – пробормотал Лукас, ставя на стол чашку.
Бишоп сделал вид, что не расслышал его замечания.
– Ну что ж, если ты уже собрался, то пошли.
– А что ты так торопишься? Боишься, что я передумаю?
– Нет, не боюсь. Я тоже хорошо понимаю психологию одержимых.
– По-моему, руководство ФБР еще не вполне понимает, во что ты их втягиваешь.
– Ничего. Потом поймут.
– А если они закроют твой отдел?
– Исключено. Я этого не допущу.
– Знаешь, Бишоп, сейчас я тебе почти верю, – сухо произнес Лукас.
– Вот и замечательно. Так мы идем?
Они покинули небольшой придорожный ресторан, сели в автомобиль, взятый Бишопом напрокат на время проведения расследования, и направились в аэропорт. За всю дорогу они не перебросились и парой фраз, и только когда вдали показалось здание аэровокзала, Бишоп задал Лукасу давно мучивший его вопрос. Он произнес его спокойным, почти безразличным голосом:
– Почему ты не можешь ее найти? Ради меня.
Лукас ответил сразу, словно постоянно ожидал этого вопроса:
– Потому что она не потерялась, она прячется.
– Прячется? От меня? – не поверил Бишоп.
– Ну… – замялся Лукас, понимая неловкость ситуации. – Только отчасти. Ты сам знаешь, от кого она на самом деле прячется.
– Она боится, и ты это чувствуешь, – подсказал Бишоп.
– Ее страх мне передается через тебя. Мне кажется, когда-то вы были очень близки. Ты опасаешься за нее, твой страх сильнее ее боязни. От нее идут короткие и очень слабые вспышки. Она напугана, но она держится. Она сильная, очень сильная. Она умеет управлять собой.
– С ней все в порядке?
– Пока да. – Люк внимательно посмотрел на Бишопа. – Но я не могу видеть будущее. Да и ты тоже.
– Верно. – Бишоп коротко кивнул. – А вот там, рядом с ней, есть некто, кто умеет это делать.
– Тогда тебе придется найти его. – Лукас перевел взгляд на дорогу. – Меня-то ты ведь как-то нашел.