Глава 1
Бегство
– Прокляну! Вот просну-усь и о-оу, прокляну…
Прозвучало сонно и неубедительно. Таким счастливым тоном не проклинают, вот уж точно. Даже когда тебя будят самым возмутительным способом – то ли укусив за ухо, то ли поцеловав. Ласка или подлый намек на то, что у эльфов уши несколько длинноваты? Уже двести лет длинноваты, и до сих пор иногда обидно. Прежние были, если вспомнить, тоже симпатичными. Но королю и такие нравятся не меньше. Тем более – нечего намекать… Ухо подверглось повторной атаке.
– Точно, вот проснусь – и того! О-оу, прокляну, – хихикнула-зевнула ведьма. – Рир, ваше величество, ты что, зверски голоден? Уши обкусывать лезешь…
– Пора сбегать, – тихо и серьезно шепнул король в укушенное ухо. – Ты обещала. Днем приедут гхросские гномы, две дюжины, с королем во главе. Это большой прием.
– У-у-у, – ведьма спустила ноги с кровати и приняла переданную ей охапкой одежду. – И правда, беда! Две дюжины, важные-е-е…
– А к вечеру подтянется король Ронига со всей семьей. Он заподозрил у дочери талант мага и будет донимать Эриль, расхваливая новую ученицу. Теперь модно быть магом и воспитываться в нашей долине. Поясняю: выходит, визита в наш недостроенный дворец не миновать, ночка-Сэль.
– Что ж ты, гад такой, пораньше не укусил? – возмутилась королева. – А ну как не успеем свалить? Прокляну!
– Слушать приятно-то как, ночка! Ты совершенно неисправима, ведьмочка моя.
Королева довольно изучила старые походные вещи, давно вычищенные и приготовленные, изрядно слежавшиеся на дне сундука. Платья – это мило, подданные уверяют, что она в длинном, приталенном и на каблуках особенно хороша. Хотя бы потому, что в указанном наряде из родной долины не сбегают даже самые утомленные бездельем и почитанием королевы. Другое дело – любимые кожаные штаны, рубашка линялого льна и куртка. Сэльви заулыбалась, глядя, как муж убирает в мешок две пары легких эльфийских сапог. Потом проверяет малый лук, любимые клинки. Новые, откованные не так давно при участии короля гномов Рртыха и заклинателя Лоэльви – эльфа, все более напоминающего гнома год от года. Чем? Да всем: внешностью, трудолюбием, обстоятельным спокойствием нового, взрослого характера.
Сэльви поежилась и торопливо порылась в сумке, припрятанной у изголовья: вроде все самое необходимое заготовлено… Травы, мази, кое-что по мелочи для маскировки. Орильр сердито отобрал сумку и бросил в свой мешок. Копаться явно некогда. Особенно когда у тебя шестеро детей и младшей месяц назад исполнилось сто шестьдесят пять, то есть все вполне взрослые маги третьего, а то и четвертого круга обучения. К тому же папа у них настоящий древний эльф, а мама – ведьма. Дети взяли от родителей самое… хм-м, не все подданные согласятся, что лучшее. Но, безусловно, взяли, изучили и под себя перекроили. Так что долго дурачить их тяжело, даже опытным в деле магии родителям. Приехали младшие, кто откуда, на мамин праздник: двести семнадцать лет со дня оживления долины Рэлло (таково полное его название). Отмечается в канун официального оглашения Сэльви королевой, в день Купалы – праздника, почитаемого в родной земле Сэльви, в стране Эрхой. Да и повсюду на севере, где люди чтут древнюю Правь – свод законов. Эльфы тоже чтут, то есть охотно поют северные песни и усердно собирают целебные травы для своей королевы, ведь она умеет лечить и людей, и вечных.
Сэльви усмехнулась: семейное название праздника – «годовщина длинноухости». В весенний день за полтора месяца до самой короткой ночи года его величество взял в жены человеческую ведьму, совершив полный обряд, и она стала эльфом, как и муж. Подданные узнали об этом сразу же, но добрались до долины только к середине лета. Устроили наскоро праздник. Мудрые бессмертного народа очень надеялись, что ведьма повзрослеет и остепенится, положительно повлияет на непоседу Орильра. Зря! Помнится, в этом году на Купалу они с королем искали цветущий папоротник до самой зорьки. Точнее, искали все цветущие папоротники. Он наколдовал дюжину, сама Сэльви вырастила и того больше – зато кучно, на одной уютной полянке, закрытой для доступа посторонних. Хорошо получилось, весело.
Подданные тоже радуются, когда у них хватает сил и смирения… И стараются не допустить побега. Потому что давно понятно: король желает отдохнуть от звучания слов «ваше величество», от поклонов и советов мудрых.
Сбежать собирались и планировали долго, а коварные подданные подозревали это. Месяц назад величеств поймала мудрая, а того точнее, глава Совета мудрых долины Рэлло – Эриль-а-Синни, «гулявшая» ради такого случая всю ночь под проливным дождем, да еще в сопровождении дюжины таких же бессонных караульщиков. Теперь она чихает и сердится – собственные дети не выпускают простуженную маму на новые ночные бдения. Знала бы, что чих к ней привязался не сам, а с подсказки ведьмы… Она опытный маг, рано или поздно разберется. Собственно, к обеду, как только перестанет чихать. И прибежит сюда с любимым клинком – звать на бой и ругаться. Тоже мне приключение! Все равно не убьет, хотя до сих пор она лучшая в работе с женским узким мечом-осой, это приходится признать.
– Я все предусмотрел, – гордо сообщил король. – Дети с вечера дома, все шесть штук. Мирно спят, заклятие обновил только что. В общем, кто последним проснется, тот и будет отдуваться за всех. Двое последних – мальчик и девочка… Коронуют их, бедняжек. Вынудят править долиной до нашего возвращения.
– А сам говорил: не меряй деток на штуки! – Королева торопливо застегнула пояс. – Еще когда у нас их не было, ни единой души.
– Кто ж думал, что такое вырастет? – вздохнул его величество без огорчения. – Особенно девочки, те еще… штучки. Не копайся, умоляю. Клянусь светлыми звездами, младшая что-то с вечера заподозрила. Не понимаю, как я, взрослый эльф, мог согласиться на шестую? Помрачение, не иначе. Чуяло сердце, вырастет что-то страшное.
– Ты и на седьмую соглашался. – Ведьма наскоро прочесала пятерней довольно коротко обрезанные волосы. – Но тут выяснилось, что эльфам столько сразу не полагается. Через пару-тройку тысяч лет разве что. Премудрая наша Эри мне ясно растолковала… Все, готова.
Королевская спальня располагалась на чердаке трактира. Туда она переместилась, когда упомянутая шестая дочь, Лэйли, прежде занимавшая чердак, ловко выведала у мамы, что означает у людей слово «шабаш» применительно к ведьмам. И воспроизвела с полным усердием. Орильр поежился, ловко спускаясь по стене. Как трактир уцелел? У нормальных маленьких эльфов в семь лет еще не открывается дар магии, они вполне безопасны для окружающих. Но девочка явно удалась в маму-ведьму: что ей запреты и природные законы, когда – хочется? Не зря гномы нежно зовут малышку «бгррыхом», то есть существом сугубо взрывоопасным…
Всего детей шестеро: три мальчика, три девочки.
Старший сын – Лильор-а-Тэи. Взрослый и разумный, ответственный, толковый следопыт и неплохой маг. С оружием обращается бесподобно для своих лет, но, что еще приятнее, не драчлив. Увы, огорчает маму – не желает жениться, ни одна девушка из числа молодых эльфиек ему, видите ли, не по душе…
Второй в семье а-Тэи родилась дочь, Ольви. Хозяйственная, тихая, добрая и кроткая, словно ее мама и не Сэльви вовсе с чудовищной кипучей веселостью. Впрочем, умение вкусно готовить и вести дом дочка унаследовала сполна. Ее в долине любят и ценят. Как полагает королева, слишком ценят – и недостаточно любят.
Третий ребенок – Лоэль. Маг, уже теперь – четвертого круга, что в его возрасте невозможно и представить. Спокойный и даже чуть холодный, как полагают многие.
На три года младше Лоэля сестра Риола, тоже маг. Ее успехи не так велики и удивительны. Зато душа у Ри теплая, с животными и растениями она работает бесподобно.
Наконец, младший из сыновей – Нориль. Волос у него отливает рыжиной, рост куда меньше, чем у братьев, зато плечи тяжелые и взгляд деловито-хмуроватый, с характерной папиной глубокой прозеленью глаз. Гном – тут никто не сомневается. Лет сто пятьдесят назад в Рониге ходила нелепая сплетня, будто он неродной сын короля эльфов, прижитый его женой-ведьмой от повелителя гномов Рртыха Третьего. Сплетники давно умерли, изрядно намаявшись при жизни. Надо было крепче думать, распуская слухи про ведьму! А еще учесть, что жена Рртыха, изящная гнома Тафи, тоже знахарка и добавила от себя несколько пожеланий языкастым недоумкам. Сплетня быстро исчезла, а мальчика привыкли звать гномом – ему нравится. Отличный кузнец, ювелир, каких мало, и заклинатель. Из пещер выбирается редко, оттого лицом бледен. Его за трудолюбие уважают и гномы, и эльфы.
Ну и, наконец, настоящий страх и гордость долины – это Лэйли-а-Тэи, бесподобная младшая дочь короля. Его любимица. Шумная, драчливая, непоседливая, талантливая, яркая. Настоящая ведьма! Папа так хотел увидеть хоть в одном ребенке мамин характер…
Спрыгнув наземь, Орильр поймал на руки свою королеву, еще разок поцеловал в ухо, поставил в высокую траву и нехотя убрал ладони с ее плеч. Огляделся. Н-да, луг, мягко говоря, не самый ухоженный в столице…
Орильр улыбнулся, подал руку ее величеству, и они вдвоем побежали по лугу, на который только-только собралась садиться роса. Двести семнадцать лет назад, признавая черноглазую шестнадцатилетнюю ведьму своей судьбой, он еще смел в чем-то сомневаться! Да чем бы он дышал без нее? Мир – не место для одиноких, утомленных боями воинов. Они умеют лишь вспоминать схватки и бесконечно усердно и глупо тренироваться для непонятно когда грядущего нового боя. Зато, если воина запереть с его полного согласия в одном трактире с очаровательной ведьмой, мира не будет, но и скуки – тоже. Ни единого дня.
Эльфы тяжело пережили то, что у них более нет королевского дворца. И что при королеве не состоит двор. Мыслимое ли дело: Единственная, Сердце эльфов, красавица, удивительный лекарь, талантливый маг – и живет в трактире, каждый день готовит, сама сочиняет гадкие стишки про королеву Сэльви – то есть себя – и распевает их с гномами. Пятьдесят лет эльфы терпели и надеялись на перемены. А потом забыли о прежних традициях. Потому что если переселить королеву во дворец – кто приготовит ее фирменный сбитень? Кто испечет пирог, которому нет равных? Во дворец не ходят жаловаться на семейные неурядицы, плохое настроение или проблемы с детьми. А в трактир – очень даже ходят. Да и двор при королеве-ведьме, пусть даже доброй и сердечной, не выживет. Сплетен Сэльви не терпит, лжи и лести тоже, длинных и нудных церемоний не одобряет, а выговоривший по неосторожности при королеве слово «этикет» рискует стать заикой. Она – Сердце эльфов и гостей принимает всегда тепло и по-домашнему. Или не принимает, и тогда с ними разговаривают в недостроенном дворце сам король и Совет мудрых. Даже самые спесивые соседи из мира людей уже усвоили, насколько лучше отбросить церемонии и говорить с королевой искренне. И сколь высокая и редкая честь – получить разрешение посетить ее дом.
Но теперь-то ее дома не застанут. Пришло давно оговоренное с мужем время покинуть любимый королевский трактир, слегка покосившийся и осевший после нескольких особо удачных и памятных ссор. Дети повзрослели, освободив родителей от обязанностей и страхов.
В путь! И это не только исполнение давней мечты о странствиях. Это еще и долг. Люди опять воюют, дела у них сильно нехороши. Надо глянуть. А заодно размяться и развеяться. Дети, спасибо Творцу, выросли, и никто при этом не пострадал… Точнее, не умер – вылечили, отходили, извинились. Вот пусть теперь, голубчики, отрабатывают прошлые грехи. Кто гномам наколдовал превращение железа в золото под ударом кирки? Кто людям подсунул говорящего коня, да еще и уверенного, что он умеет петь, и не что-нибудь тихое и безобидное, а гномьи боевые марши? Кто, в конце концов, выдумал сделать былью милую детскую сказку про курочку, несущую золотые яички, и продавать квохчущее чудо на сельской ярмарке как новую породу? Ох и давка была… А древовидный боб, на котором к утру висели плетень и накренившаяся избушка?
Орильр нервно передернул плечами. Не стоило так много внимания уделять сказкам! Впрочем, пусть сами теперь поймут, какова она, жизнь. Подданных немного жаль, но им не привыкать, если разобраться.
Большой луг возле королевского трактира ночью великолепен. В столице эльфов сплошная зелень, но это – лучшее место. Вытоптать луг невозможно, он столько раз заклят от увядания и высыхания, что выдерживает даже развеселые гномьи гулянки. А вокруг отстроились все самые родные и лучшие друзья. Домик мудрой Эриль, уютный крошечный замок из старого камня, – подарок гномов названой бабушке королевы – Эль, или в полном звучании имени Вэйль-а-Шаэль. Скромная гостевая дубовая избушка наместника долины Лирро, Жависэля. То есть сбежать – трудно…
Тонкий серпик луны умудрялся коварно обозначать фигуры бегущих. Звезды глазели с неба, созвездие Папоротника, благосклонное к ведьмам, расстаралось и уронило с небес алмазный цветок, обещая удачу в избранном королевой пути. Туман послушно заклубился плотнее, ветерок взвихрил его, пряча след беглецов. Вот уже и верхняя поляна, откуда прямой путь ведет к малому перевалу, за которым первая застава следопытов.
Они поверили, что смогли перехитрить всех, лишь на границе мира эльфов и людей, у заставы королевства Рониг. Добрались под утро, задыхаясь больше от азарта, чем от стремительного безостановочного бега. Там пришлось надевать сапоги и маскировку. Орильр долго развлекался, изучая в утреннем свете свое отражение в маленьком озерке. Вместо крупных зеленых эльфийских глаз – мелкие темно-серые, с приметно жуликоватым взглядом. Светлые волосы почти черны. Походка… н-да, этим придется озаботиться самому, без магии. Сэльви советовала слегка горбиться и обязательно приволакивать ноги. И теперь забавлялась от души результатом. Впрочем, его величеству тоже было вполне даже весело. Черноглазая и черноволосая ведьма теперь сверкает кошачье-зеленым взглядом. А рыжие волосы вообще ничего не маскируют – ведьма, она ведьма и есть.
Беглецы усердно обошли заставу людей и двинулись на юг узким проселком, в сторону от большой торговой дороги, ведущей к гномьему тоннелю на северо-западе, именуемому Садом гостей. Он ныряет под высочайшие пики кряжа Гхросса, а затем выбирается на поверхность у границы второй долины эльфов – северной, Лирро, где беглецов охотно встретит Жависэль. Им, собственно, туда и надо и далее через Леснию, княжество людей, снова на запад. Но – нельзя, обнаружат, пристыдят и вернут на трон. Слишком легко на дороге гномов найти любого: все пути сходятся к Саду гостей. Пару магов у входа поставить да наместника на выходе – и конец удачному побегу…
– Злые у нас подданные, – притворно вздохнула Сэльви. – Ну неужели нельзя отпустить подобру-поздорову? Мы бы чуток побродили и вернулись. Так нет, они переживают. Они нас ценят.
– Трактир ценят, а того точнее, кухню. Есть они хотят, ты возмутительно вкусно готовишь, – заподозрил в эльфах корысть их король. – Вот даже сам я, лет сто назад еще, думал сбежать один. Потом как представил, что подают у людей в их трактирах… И еще пришло в голову: ты возьмешься меня искать и догонять одна. Нет, подданные не за нас переживают, ночка моя. Они беспокоятся, уцелеет ли хоть что-то там, куда мы собрались.
– То есть чужие люди им дороже родной королевы? У-у, интриганы!
– Мне тоже их не жаль.
– Кого?
– Подданных, людей, наших деток-бгррыхов. Король я или нет? Что хочу, то и делаю.
– Ага, меня убедил. Теперь себя убеди – и все, пошли.
Орильр вздохнул, еще раз оглянулся на густой полог эльфийского леса позади. Да что плохого может случиться за несколько месяцев или, предположим, лет? Даже если непонятным и невероятным чудом Творца последней проснется Лэйли…
Король решительно поправил заплечный мешок и отвернулся. Ничего, пережили эльфы два века с королевой-ведьмой, выдержат и это. Лэйли, младшая, самая красивая, самая талантливая, обожаемая. У нее волосы цвета старого серебра и папины зеленые глаза. Почти папины… только больше отдают в бирюзу. Иные сестры черноглазы, в маму. Правда, у старшей радужки отливают глубокой синевой, а у средней украшены десятком серебряных ободков. Братья пошли в папу, все как на подбор: рослые и стройные, сильные, светловолосые, но с пасмурно-серыми глазами. Даже у Нориля зелень видна лишь при пристальном изучении… Им это не мешает жить, но родители хотели иного. Сэльви даже шептала что-то невнятное, вынашивая шестого ребенка. Поглаживала живот и сердито хмурилась, если ее одергивали – мол, нельзя так рьяно просить у звезд по мелочам, мало ли как оно выйдет. А вышло великолепно, вся долина радовалась: дочь – настоящая красавица и внешне исключительно эльф, без всяких там ведьминских штучек.
Шутка Творца стала проявляться, когда девочке исполнилось шесть лет. Внешние и внутренние области глаз стали наливаться удивительной весенней зеленью, а узкая вертикаль в середине потемнела. И теперь у Лэйли кошачьи глаза, обычный зрачок надежно прячется в темном вертикальном штрихе необычного рисунка радужки. Ей нравится, а посторонние при первой встрече только что в обморок не падают. Еще бы – совершенная пластика эльфа, мягкий журчащий голос. У мужчин слова комом в горле застревают. А красавица смотрит вниз так стыдливо, так скромно и достоверно. На это покупаются, смелеют, приступают к комплиментам, воодушевляются…
И тут она гордо поднимает голову, чтобы глянуть на ухажера в упор, и говорит свое любимое «мяу». Людей порой откачивать приходится! А ей, хулиганке, шутка Творца очень по душе. Такие глаза одни на весь свет. И она такая – одна, Единственная, совсем как мама…