Глава 1
Голодовка была объявлена два часа назад в восточном пригороде Парижа.
Саладин нехотя подошел к банке с кошачьим кормом, брезгливо понюхал ее и с презрением отвернулся.
– Ну, давай, Саладин, ешь, до Вены еще далеко, – уговаривала его Эми Кэхилл, юная барышня четырнадцати лет. В ответ египетский мау мяукнул, что на кошачьем языке, видимо, означало: «Ты, наверное, издеваешься надо мной, хозяйка».
– Понимаешь, он привык к красному окуню, – защищала своего кота Эми.
Однако на Нелли, компаньонку Кэхиллов, это не произвело должного впечатления.
– Ты знаешь, сколько стоит красный окунь? А мы должны экономить. Неизвестно, сколько нам еще придется мотаться по свету в поисках этих ключей.
В ответ Саладин недовольно промурлыкал:
– М-р-р…
Брат Эми, одиннадцатилетний Дэн Кэхилл, оторвался от нот:
– Держись, чувак. Я с тобой. Кто ж знал, что это будет самый медленный поезд в Европе. Ну когда же мы, наконец, нормально поедем?! Кое-кто летает на собственных реактивных самолетах, а мы трясемся в этих экспрессах для лузеров! Он что, останавливается в каждой деревне Франции?
– Пока нет, но скоро он начнет останавливаться в каждом населенном пункте Германии, а потом и Австрии. Зато так мы сэкономим кучу денег, ведь, в конце концов, я не для того согласилась стать вашей няней…
– Не няней, а компаньонкой, – поправил ее Дэн.
– …чтобы потратить все ваши деньги на красного окуня и дорогие билеты, а потом бросить все на полпути и вернуться домой.
– Да нет же, Нелли, мы тебе очень благодарны за все, что ты для нас делаешь. Ты же знаешь, мы без тебя – никуда, – успокаивала ее Эми.
Эми все еще не могла прийти в себя после круговорота событий, происшедших с ними за последние две недели.
«Вот так. Сегодня ты круглый сирота, а завтра – представитель самой могущественной семьи в мире».
Какой удивительный поворот судьбы! Сначала эти дети, брат и сестра, оказываются на руках у бесчувственного опекуна, затем у непрестанно сменяющих друг друга нянь и вдруг – раз! – неожиданно узнают такое о своем происхождении! Оказывается, их родственниками были многие выдающиеся личности, например Бенджамин Франклин и Вольфганг Амадей Моцарт!
«Мы были простыми сиротами, и вдруг у нас появился шанс оказаться на вершине мира…»
И это вполне реальный шанс, надо только выиграть состязание, устроенное согласно последней воле их любимой бабушки Грейс. Суть его состоит в том, чтобы найти спрятанные по всему миру тридцать девять ключей от тайны могущества семьи Кэхилл. Итак, они оказались участниками весьма необычной охоты за сокровищами, ведь приз, который должен получить победитель, – мировое господство.
Но кто делает высокие ставки, многим рискует. Их соперниками были личности, способные на любую подлость. И детям уже пришлось узнать это на собственном опыте.
«Что ж, то ли еще будет».
Эми украдкой посмотрела на своего брата.
«…Надо же, еще две недели назад мы с ним как идиоты дрались из-за телевизионного пульта».
Ей казалось, что Дэн как-то недостаточно проникся всем происходящим. Он был невозмутим и не видел ничего особенного в том, что они, оказывается, происходили из такой знатной семьи. Для него все это было само собой разумеющимся. В самом деле, что плохого в том, чтобы править миром? Значит, они такие. У этого одиннадцатилетнего парнишки не было ни родителей, ни гроша за душой, а теперь от них ушла и их любимая Грейс Кэхилл. Но в то же время бабушка сама затеяла всю эту опаснейшую игру и втянула туда своих внуков. Порой Эми совсем ничего не понимала.
Она встряхнула головой, пытаясь избавиться от назойливых мыслей, и постаралась сосредоточиться на Дэне. Он все еще не отрывался от нот, в которых тщетно пытался найти какие-нибудь зашифрованные послания.
– Ну, как дела, Дэн? – спросила она.
– Пусто, – ответил он. – Слушай, а ты уверена, что этот чувак Моцарт тоже Кэхилл? В том смысле, что вот Бен Франклин не мог даже просто высморкаться, не оставив на платке какого-нибудь зашифрованного послания, а здесь – ничего, одни ноты.
Эми закатила глаза:
– Чувак Моцарт? Ты родился уродом или пока только учишься? Да знаешь ли ты, что Вольфганг Амадей Моцарт – величайший классический композитор всех времен и народов?
– Вот именно – классический. Тоска зеленая.
Тут Нелли все-таки пришлось вмешаться:
– А вы знаете, что ноты соответствуют первым буквам английского алфавита от А до G? Может, это даст какой-то ключ?
– Ага, а то мы это не проходили. Я даже буквы пытался переставить на тот случай, если это анаграмма. Слушайте, никакой это не ключ, зря нас из-за него чуть на тот свет не отправили.
Эми не сдавалась:
– Нет, ключ. Это должен быть ключ, и все тут.
Тридцать девять ключей! Казалось, не было еще в истории человечества столь опасного состязания, где победитель получал бы все. И кто в этой сумасшедшей гонке за мировое владычество заметит гибель двух никому не нужных сирот?
«Но ведь мы живы. И мы нашли самый первый ключ». В биографии Бенджамина Франклина. Эми не сомневалась, что второй ключ был связан с жизнью Моцарта. Но как бы там ни было, разрешение всех сомнений ждало ее в конце дороги, по которой долго и тягостно шел поезд, – в Вене, там, где жил, работал и писал свою гениальную музыку великий Вольфганг Амадей Моцарт.
Оставалось только надеяться, что их соперники не прибудут туда первыми.
– Ненавижу Францию, – мычал Гамильтон Холт, держа в огромной руке тонюсенький гамбургер. – Здесь вся страна сидит на диете.
Холты стояли за прилавком маленького кафе на небольшой станции в тридцати километрах к востоку от Дижона. Им казалось, что со стороны они выглядят как типичная американская семья в отпуске, но на самом деле Холты, включая их одиннадцатилетних дочек-близняшек, скорее смахивали на шеренгу нападающих американской футбольной сборной.
– Равнение на приз, Хэм! – без устали повторял своему сыну глава семейства Эйзенхауэр Холт. – Вот найдем все тридцать девять ключей и скажем «прощай» этой голодной диете. Рванем во все самые огромные фаст-фуды Соединенных Штатов. Но пока, сынок, мы должны найти этих болванов Кэхиллов.
Мэдисон прожевала кусочек и скорчила гримасу:
– Здесь одна горчица!
– Идиотка, мы в Дижоне, – ответила ее сестра Рейган. – А это горчичная столица мира.
За это Мэдисон дала ей пинка в живот, да такого, что им вполне можно было бы уложить носорога, но та, как истинный Холт, даже не поморщилась, только язык высунула, дразня сестру. Крепкие орешки эти ребята Холты.
– Девочки, не ссорьтесь! – заверещала их мамаша Мэри-Тодд. – Кажется, я вижу поезд!
Все семейство изумленно уставилось на локомотив, который, кряхтя и подрагивая, вползал на перрон.
Мэдисон брезгливо сморщила носик:
– Я думала, в Европе поезда быстрее.
– Нет, эти Кэхиллы не так просты, как мы думаем, – заявил папаша Холт. – Они специально сели в самый медленный поезд, чтобы никто не догадался. Айда! Команда, стройся!
Все семейство уже давно привыкло к тренерскому жаргону Холта-старшего. Может, его и выгнали когда-то из Военной академии Вест-Пойнт, ну и что с того? Зато он был отличным организатором. И лучшей мотивации, чем стать равными своим благородным кузенам, для Холтов не было. Это состязание давало им шанс доказать, кто здесь истинные Кэхиллы. И они должны первыми найти все тридцать девять ключей, даже если для этого им придется сделать отбивные из своих противников.
Они по команде бросились врассыпную и спрятались за зданием вокзала.
Отфыркиваясь и чихая, поезд наконец остановился у платформы. Несколько пассажиров вышли, кондукторы поспешили помочь им вынести багаж, и никто не заметил странного вида семейство, состоящее из пяти человек, запрыгивающих в последний вагон поезда. Холты были на борту.
Не откладывая дела в долгий ящик, они тут же начали обыскивать вагоны. Конечно, поначалу они планировали действовать незаметно и аккуратно, не привлекая к себе внимания других пассажиров. Но на деле такой хитроумный план оказался для их семейства, чьи размеры одежды можно было найти только в «Мире больших людей», невыполнимым. Сбившись в тесную кучу, они пробирались по проходу, то и дело застревая и мешая друг другу, задевая своими могучими телами чьи-то плечи, выворачивая чужие колени, наступая кому-то на ноги, оборачивая на себя ненавистные взгляды разгневанных пассажиров и вызывая проклятия на всех языках мира.
Когда они всей толпой вторглись в третий вагон, Гамильтон ненароком задел дамскую шляпку, которая слетела с головы своей владелицы и приземлилась на пол; дама наклонилась за ней, уронив с колен клетку с попугаем. Клетка застучала по полу, попугай возмущенно захлопал крыльями и страшно закричал. Этот шум привлек внимание Саладина, сидевшего через шесть рядов от попугая; кот вскочил на спинку сиденья, чтобы получше разглядеть, что там происходит. Эми обернулась узнать, куда смотрит Саладин…
– Х-хо… – она, как всегда, начала заикаться от волнения.
– Холты, – остолбенел Дэн.
К счастью, хозяйка попугая бросилась в проход, спасая своего питомца, и заблокировала движение. Дэн мигом схватил Саладина и засунул его вместе с нотами в багажное отделение на верхнюю полку.
– Ну, давайте же, леди, – нетерпеливо подгонял Холт даму с попугаем, когда вдруг он увидел Дэна.
Верзила одним махом перешагнул через клетку, а заодно и через ее владелицу. Дэн схватил Эми и потащил ее в противоположный конец вагона.
Нелли бросила свой рюкзак под ноги великану, и он всем своим брюхом распластался на полу между сиденьями.
– Excuser-moi, monsieur, – на идеальном французском извинилась Нелли и протянула джентльмену руку.
Неблагодарный Эйзенхауэр ударил девушку по руке, в ответ на что Нелли вскочила ему на спину, оседлав, словно дикого мустанга.
– Психованная иностранка! Ты что делаешь?! – завопил Эйзенхауэр.
– Она не иностранка, папочка! – Гамильтон поднял Нелли в воздух, как былинку, и швырнул на сиденье. – Это же нянька болванов Кэхиллов!
– Я буду кричать, – пригрозила им Нелли.
– А я выкину тебя в окно, – ответил ей Холт-младший, и слова его прозвучали так убедительно, что в них можно было не сомневаться.
С трудом поднявшись, папаша Холт выпрямился и приготовился к новой атаке.
– Присмотри за ней, Хэм! – крикнул он и, сопровождаемый всей своей стаей, бросился догонять добычу.
Пробежав вперед, Эми с Дэном с размаху влетели в вагон-ресторан. Вокруг них за маленькими столиками чинно сидели люди, и к потолку поднимался аппетитный пар от блюд. Дэн посмотрел назад и увидел за стеклом двери искаженное гневом лицо Эйзенхауэра.
Он бросился к официанту и, показывая пальцем на человека в дверном проеме, тоном борца за справедливость заявил:
– Этот человек говорит, что вы подсыпали ему в суп стероиды!
Эми дернула Дэна за рукав:
– Ты еще можешь шутить в такое время! Ты что, совсем забыл, какие они опасные?!
– Да мне и самому страшно! Если б можно было спрятаться на верхней полке, как Саладину! Неужели у них в поездах нет охраны? Разве здесь закон не запрещает пятерым неандертальцам преследовать двух несчастных детей?
Эми совсем запаниковала:
– Какой еще охраны? Ты что, забыл, что никто не должен знать, кто мы и откуда?! Запомни: нас все еще разыскивают социальные службы Бостона.
Эми открыла дверь в тамбур, втолкнула вперед себя Дэна и оказалась в почтовом вагоне, где высились кучи полотняных мешков, до отказа набитых письмами, а также коробки, посылки и упаковки всех мыслимых и немыслимых размеров и конфигураций.
– Эми, помоги мне! – Дэн тут же взял руководство на себя. Он начал подтаскивать к двери вагона тяжелые коробки, создавая мощнейшую баррикаду. Самую тяжелую посылку, а точнее огромный замороженный окорок, они подвесили к дверной ручке. Дэн попробовал дернуть – отлично, дверь не поддавалась. Тут из соседнего вагона послышались крики: Холты были на подходе.
Эми с Дэном испуганно ринулись в следующий вагон, но дверь оказалась заперта. Эми из всех сил начала стучать по исцарапанному стеклу, за которым находились купе, но там было совершенно пусто. Она попробовала стучать громче – ни одной живой души.
А в противоположном окне уже показалась суровая, как скала, физиономия Эйзенхауэра. Он с такой силой забарабанил в дверь, что, казалось, весь вагон вот-вот разлетится на мелкие кусочки.
Эми пыталась взять себя в руки:
– Они же наши кузены, они не посмеют нас тронуть.
– Да? Но в Париже они чуть не отправили нас на тот свет! – закричал Дэн, схватив с пола завернутую в почтовую бумагу хоккейную клюшку.
– Дэн, ты серьезно?..
В этот момент Холт-старший с разбегу вышиб дверь, она распахнулась и ударила Дэна так, что он упал, а клюшка застучала по полу.
– Дэн! – вскрикнула Эми. Ослепленная яростью, она схватила клюшку и стукнула ею папашу Холта по голове. Верзила принял удар, немного покачнулся и, сраженный, рухнул без чувств на пухлый почтовый мешок.
– Bay! Вот это нокаут! – придя в себя, произнес ошеломленный Дэн.
Но победа была недолгой. В следующий момент вся стая Холтов ворвалась в вагон. Мэдисон вцепилась в Эми, а Рейган прижала к стене Дэна.
Они снова оказались в западне.