ГЛАВА 1
Окутанный шёлковым мраком глубокой ночи, Нью-Йорк оставался всё таким же... и изменился до неузнаваемости. Когда-то, через окно своей любимой квартиры, Елена наблюдала за взлётом ангелов с подсвеченной колоны Башни. А теперь сама была одной из них и могла сидеть на краешке балкона без перил, без защиты от смертельного падения. Правда, теперь она не упадёт. Её крылья окрепли. Да и сама она стала сильнее.
Елена приготовилась к полёту и глубоко вдохнула родной воздух. Пряности, дым, ароматы людей и вампиров, мускусные и утончённые... Смесь запахов нахлынула на неё шальным и возбуждающим приветственным ливнем. Ощущение, будто что-то тяжёлое сдавливало грудь, пропало, и она расправила крылья на весь размах. Пришло время обследовать это привычное место, ставшее незнакомым. Её старый новый дом.
Елена спикировала с балкона и полетела вдоль улиц Манхеттена. Её несли потоки воздуха, в которых чувствовалось прохладное дыхание весны. Ярко-зелёная пора растопила снега, державшие город в своём плену этой зимой, и теперь полностью вступила в свои права. Летом ещё даже не пахло, и персиковый румянец не окрашивал горизонт. Это была пора цветения, перерождения и появления на свет младенцев, свежести, юности, и недолговечности в неистовой суете города, который никогда не спит.
"Дома. Я дома".
Позволив воздушным потокам нести её над бриллиантовой россыпью огней города, Елена проверила возможности своих крыльев. Они окрепли. Но всё ещё оставались слабыми, ведь она едва-едва переступила порог бессмертия. И её сердце оставалось до боли человеческим. Поэтому не удивительно, что Елена оказалась у своей квартиры, пытаясь зависнуть в воздухе напротив огромного окна. Ей не хватало навыков, чтобы провернуть такой манёвр, так что она продолжала падать и подниматься обратно при помощи быстрых взмахов. И всё же даже нескольких мимолётных взглядов хватило. Комнаты опустели, вместо разбитого вдребезги стекла стояло новое. Даже багряное пятно на ковре исчезло. Пятно с того места, где Елена пролила кровь Рафаэля, где пыталась остановить алую реку, пока её пальцы не стали такого же убийственного цвета.
"Елена".
Свежий и дикий аромат ветра и дождя закружил вокруг Елены, наполнил её, а затем руки Рафаэля легли ей на талию. Не прикладывая особых усилий, он удерживал её так, чтобы она, прижав ладони к стеклу, могла вдоволь насмотреться через окно. Пустота. Не осталось ничего от её прежнего дома, который она создавала кусочек за драгоценным кусочком.
– Ты должен научить меня, как зависать в воздухе, – произнесла она, заставив себя проглотить ком горечи от утраты. Это просто место. Просто вещи. – Хороший способ шпионить за потенциальными врагами.
– Я собираюсь научить тебя многим вещам. – Рафаэль прижал Елену спиной к себе, пленив её крылья, и прикоснулся губами к её уху. – Ты полна сожалений.
Инстинктивно, она хотела соврать, защитить себя. Но вместе с архангелом они пересекли этот предел.
– Думаю, я ожидала, что квартира останется моей. Сара ничего не сказала, когда прислала мои вещи. – А её лучшая подруга никогда ей не лгала.
– Когда Сара пришла, всё выглядело так, будто ты оставила свой дом, – ответил Рафаэль и немного отодвинулся, чтобы Елена смогла высвободить крылья и вновь поймать воздушный поток. – "Пойдём, хочу тебе кое-что показать".
Его слова отозвались в разуме вместе с ветром и дождём. Она не сказала убираться из её головы, потому что знала, что он не вторгался в её сознание. То, как глубоко Елена ощущала Рафаэля, с какой лёгкостью разговаривала с ним, было частью их связи друг с другом... Напряжённые, изменяющиеся эмоции, словно огненной плетью обжигали душу, срывали старые шрамы и создавали новые уязвимые места.
Но когда она наблюдала за полётом своего архангела над сверкающими огнями города, рассекающим непроглядную тьму ночного неба, когда следила за любимым мужчиной с крыльями цвета белого золота и глазами бесконечной беспощадной синевы, ни о чём не сожалела. И совсем не желала повернуть время вспять и вернуться к жизни, в которой не знала объятий архангела, не ощущала, как её сердце разрывается на куски и превращается во что-то сильное, способное на такие сумасшедшие эмоции, что иногда даже становилось страшно.
"Наберись терпения, Охотница Гильдии".
Она улыбнулась. Горечь от утраты дома отступила под волной радостного возбуждения. Неважно сколько раз она повторяла, что теперь верна ангелам, а не Гильдии Охотников, он неосознанно называл её так, как видел – охотницей, воительницей.
Елена нырнула вниз, оказалась ниже Рафаэля, а затем резкими мощными взмахами крыльев начала подниматься ввысь. От таких движений мышцы спины и плеч протестующе заныли, но она слишком наслаждалась полётом, чтобы беспокоится. Даже сомневаться не приходилось, что через несколько часов ей придётся заплатить за это сполна, но сейчас Елена чувствовала себя свободной и защищённой в ночной тьме.
– Думаешь, кто-то нас увидит? – спросила она, когда они снова поравнялись, тяжело дыша от прикладываемых усилий.
– Возможно. Но пока что тьма скрывает твою личность.
Елена знала: завтра, когда взойдёт солнце, начнётся цирковое представление. Перерождённый ангел... Даже старейшие из вампиров и ангелов с интересом за ней наблюдали. Она не сомневалась насчёт того, как отреагирует человеческая часть населения.
– Может, ты сделаешь что-то пугающее, что заставит всех держаться на расстоянии? – Даже произнося эти слова, Елена понимала, что её волнует совсем не реакция людей. А отца...
Нет. Она не станет думать о Джеффри. Не сегодня. Елена отбросила мысли о мужчине, который отрёкся от неё, едва ей исполнилось восемнадцать.
Рафаэль пролетел над Гудзоном и так резко спикировал вниз, что Елена не смогла сдержать вскрик. Архангел Нью-Йорка чертовски хорошо летал. Он почти вплотную приблизился к воде, так низко, что мог пальцами коснуться прохладного течения, а затем резко взмыл ввысь. Выпендрежник. Показушничал перед ней. От этого на душе посветлело, а на губах заиграла улыбка.
Елена спустилась ниже. Она смотрела, как ночной ветер треплет шелковистые волосы Рафаэля, и угольно-чёрные пряди касаются его лица, словно не в состоянии сопротивляться притяжению.
"Так не пойдёт".
– Что? – Обескураженная почти жестокой красотой архангела, мужчины, которого смела называть своим возлюбленным, Елена позабыла, о чём его просила.
"Отпугнуть их... ты не такая женщина, чтобы за кем-то прятаться".
– Чёрт. Ты прав. – Почувствовав, как мышцы плеч предупреждающе заныли, Елена скривилась. – Думаю, мне скоро придётся приземлиться.
Её тело пострадало в битве с Ли Дзюань. Не сильно, и все раны зажили, но из-за принудительного отдыха она потеряла часть мышечной массы, которую наращивала до сражения, превратившего Пекин в выжженный кратер, где единственными звуками стали молчаливые стенания мёртвых.
"Мы почти дома".
Елена сконцентрировалась на том, чтобы лететь прямо. Рафаэль изменил положение тела, и она просто следовала за ним, а значит, прилагала меньше усилий, чтобы держаться в воздухе. Гордость заставила Елену сердито хмуриться, но, с другой стороны, глубоко внутри зарождалось тёплое чувство от осознания, что она важна для Рафаэля, даже больше, чем просто важна.
И тогда, на другой стороне реки, она увидела, особняк, раскинувшийся на вершине утёса и служивший Рафаэлю домом. Хотя от берега Гудзона простирались обширные земли, само место было скрыто от глаз обычных людей густой полосой деревьев. И всё же, они спускались к нему сверху, а оттуда особняк выглядел, словно драгоценный камень на бархатной тёмной ткани. Тёплый золотой свет лился из каждого окна, а с одной стороны дома, в месте, где попадал на плавные контуры витражного стекла, пульсировал и переливался различными цветами. С этого угла не были видны кусты роз, но Елена знала, что они там. Пышные, с листвой, блестящей на фоне белого фасада элегантного дома, и сотнями бутонов, готовых расцвести буйством красок, как только погода станет теплее.
Елена следом за Рафаэлем опустилась во двор. Свет из витражного окна превратил его крылья в калейдоскоп цвета – сапфирового, изумрудного и рубиново-красного.
"Ты мог приземлиться на один из балконов", – прокомментировала она мысленно, слишком сфокусировавшись на удачном приземлении, чтобы говорить вслух.
Рафаэль не стал отрицать, а подождал, пока она окажется на земле позади него.
– Мог. – Елена сложила крылья, а он потянулся к ней, нежно сжал за плечо у изгиба шеи и нажал пальцами на чувствительную внутреннюю поверхность правого крыла. – Правда, тогда бы твои губы не оказались так близко к моим.
Рафаэль притянул Елену к себе, от удовольствия пальцы на её ногах подгибались, а в животе порхали бабочки.
– Не здесь, – хрипло пробормотала она. – Не хочу шокировать Дживса.
Рафаэль прервал её медленным, основательным поцелуем, заставившим забыть о дворецком. В её теле неспешно разжигалось восхитительное ощущение предвкушения.
"Рафаэль".
"Ты дрожишь от усталости, Елена".
"Я всегда готова к твоим прикосновениям".
Её пугало, насколько она стала им одержима. Единственное, что успокаивало – его потребность в ней была такой же сильной, а желание почти граничило с безумием.
Дикий смерч пронёсся по её чувствам. Рафаэль отстранился, оставив её сгорать в ожидании жаркого секса.
"Позже я буду не спеша наслаждаться тобой". – Он медленно провёл пальцами по верхнему изгибу крыла Елены очень интимным жестом. Следующие слова Рафаэль произнёс вслух с куда меньшим запалом:
– Монтгомери будет рад такой хозяйке, как ты, Елена.
Она облизнула губы, попыталась сделать глубокий вдох и ощутила, как сердце бешено колотится о ребра. Да, архангел умел целоваться.
– Почему? – наконец, смогла спросить Елена, когда они вместе направились к двери.
– Скорее всего, ты будешь регулярно пачкать, и портить одежду. – Хоть Рафаэль и пошутил, его голос остался серьёзным и в ночной тишине ласкал слух, как изысканная музыка. – По этой же причине он любит, когда Иллиум время от времени здесь останавливается. У Монтгомери много работы из-за вас двоих.
Елена скорчила причудливую гримасу, но уголки её губ дёрнулись в улыбке.
– Иллиум собирается к нам присоединиться? – Синекрылый ангел был частью Семёрки Рафаэля – отряда вампиров и ангелов, преданных архангелу Нью-Йорка до такой степени, что ценили его жизнь превыше своей. Иллиум единственный из семерых расценивал её человеческое сердце не как слабость, а как дар. Елена же видела в нём невинность, которую другие бессмертные давно потеряли.
Дверь открылась, и на пороге оказался дворецкий Рафаэля с сияющим лицом.
– Господин, – произнёс он с отчётливым английским акцентом, который вмиг мог сделать его голос строгим и пугающим, – как хорошо, что вы дома.
– Монтгомери. – Проходя мимо, Рафаэль хлопнул вампира по плечу.
Елена улыбнулась. Она была рада вновь видеть дворецкого.
– Привет.
– Хозяйка.
Она моргнула и поправила его твёрдым тоном:
– Елена. Я никому не хозяйка, разве что себе. – Кроме того, хоть Монтгомери и решил работать у архангела в услужении, он все ещё оставался сильным вампиром, которому несколько столетий.
Дворецкий неестественно выпрямился и взглянул на Рафаэля. Архангел вяло улыбнулся.
– Не шокируй Монтгомери, Елена. – Он притянул её к себе за руку и добавил: – Возможно, ты позволишь ему называть тебя Охотницей Гильдии?
Елена посмотрела на Рафаэля, уверенная, что он шутит. Но его лицо было таким же, как обычно, привычный чувственный изгиб губ не изменился.
– Хм, хорошо. – Она кивнула Монтгомери, но почувствовала, что должна спросить: – Так пойдёт?
– Конечно, Охотница Гильдии. – Он слегка поклонился. – Господин, я не был уверен насчёт еды, но приказал оставить небольшой поднос в вашей комнате.
– Сегодня больше ничего не нужно, Монтгомери.
Дворецкий тихо удалился. Елена с возрастающей подозрительностью уставилась на китайскую вазу, стоящую в углу холла напротив стены с витражом рядом с входной дверью. На ней были нарисованы подсолнухи, такой дизайн показался ей смутно знакомым. Елена отпустила руку Рафаэля и приблизилась... Её глаза удивлённо распахнулись, и она вскрикнула:
– Это моя ваза! – Подарок от ангела из Китая после очень опасной охоты, во время которой она познала самое дно Шанхайского подпольного мира.
Рафаэль дотронулся пальцами до её спины, клеймя своим прикосновением.
– Все твои вещи здесь. – Он подождал, пока она посмотрит на него и добавил: – Я оставил их в этом доме на сохранении до твоего возвращения. Однако, – продолжил Рафаэль, когда Елена не смогла сказать ни слова из-за комка эмоций, вставшего в горле, – кажется, Монтгомери не в силах с собой совладать, когда дело касается этой вазы. Боюсь, он питает слабость к красивым вещам. Он известен тем, что "перемещает" вещи, если ему кажется, что они не оцениваются по достоинству. Однажды, он переместил древнюю статую из дома другого архангела.
Елена смотрела на коридор, где идеально тихо скрылся дворецкий.
– Не верю. Он слишком правильный. – Проще было сказать эти слова, сосредоточиться на шутке, чем принять чувства, сдавившие грудь и сжавшие горло.
– Ты будешь удивлена. – Рафаэль прикоснулся ладонью к нижней части её спины, направляя вдоль коридора к лестничному пролёту. – Пошли, посмотришь на свои вещи утром.
Она еле шевелила ногами, поднимаясь наверх.
– Нет.
Рафаэль взвесил за и против, всматриваясь в лицо Елены глазами, не похожими на глаза ни одного смертного – молчаливое напоминание, что он никогда не был человеком и никогда им не будет.
– Такая воля.
Он провёл её в комнату, соединённую, насколько Елена помнила, с главной спальней, и открыл дверь. Всё из её квартиры лежало аккуратно запакованным, на мебель были наброшены чехлы, вся мелочь сложена в коробки. Елена замерла на пороге, не уверенная в том, что чувствует. Облегчение, злость и радость – всё перемешалось. Чувства боролись друг с другом за место внутри. Елена понимала, что уже никогда не вернётся в свой дом, который был для неё раем и чем-то большим, яростным протестом против того, как отец вышвырнул её вон. То место было не предназначено для существ с крыльями, но потеря всё равно разбивала сердце. Вдребезги. Но сейчас...
– Почему?
Рафаэль схватил Елену ладонью за затылок, даже не пытаясь скрыть присущее этому жесту собственничество.
– Ты принадлежишь мне, Елена. Если решишь спать в другой постели, я просто перенесу тебя обратно домой. – Надменные слова, произнесённые архангелом. Тогда она решила тоже кое-что прояснить:
– Пока ты помнишь, что это касается нас обоих.
"Замётано, Охотница Гильдии. – Рафаэль поцеловал Елену в плечо, его пальцы чуточку сильнее сжали её затылок. – Пошли в постель".
Возбуждение полыхнуло ярким пламенем. Её тело хорошо знало, какое удовольствие могут доставить эти сильные, смертельно опасные руки.
– Поговорим о клинках и ножнах?
Чувственный мужской смех, ещё один поцелуй, лёгкое касание зубов. Но, Рафаэль разомкнул объятия и стал молчаливо наблюдать, как Елена вошла в комнату, приподняла чехол и пробежалась пальцами по утончённой вышивке покрывала на кровати, когда-то принадлежащей ей. Затем подошла к туалетному столику с множеством красивых стеклянных бутылочек и расчёсок, аккуратно сложенных в маленькую коробочку. Она вела себя как ребёнок, желая убедиться, что всё на месте, эта потребность исходила откуда-то изнутри, и была настолько сильной, что почти приносила боль.
Елена поддалась эмоциональному голоду, и в её голове начали возникать картинки другого возвращения домой, в тот день шок и унижение сдавили ей горло, когда она обнаружила, что её вещи выброшены на улицу, словно мусор. Эта рана не затянется, ничто и никогда не сотрёт боль, возникшую от понимания, что она для своего отца отброс. Но сегодня воспоминания были раздавлены куда более весомым поступком Рафаэля. Она не идеализировала своего архангела, знала, что он отчасти сделал это из-за причин, о которых и сказал ей – чтобы у неё не возникало соблазна использовать свою квартиру, как укрытие. Но если это единственная причина, то ему ничего не мешало отправить её вещи на свалку. Вместо этого, каждая мелкая вещица была тщательно упакована и перевезена сюда. В ту ночь, из-за разбитого окна, кое-что пострадало от воздействия природы, сейчас же всё вернулось к своему первоначальному виду, выдавая скрупулёзную реставрацию. От изумления, что ею так дорожат, сердце Елены сжалось.
– Теперь можем идти, – произнесла она. – Спасибо тебе, Рафаэль.
Позже она вернётся и решит, что со всем делать.
В молчаливом жесте нежности он коснулся её крыльев своими, когда они вошли в главную спальню. "Никто другой не видел эту сторону Рафаэля", – подумала Елена, не сводя глаз со своего архангела. Он подошёл к кровати и, не включая свет, начал раздеваться. Рубашка упала на пол, открывая взору великолепную грудь, которую Елена не единожды покрывала поцелуями. Внезапно давящий груз эмоций исчез под лавиной желания, переворачивающего всё внутри. Рафаэль посмотрел на неё, его глаза сверкали земным голодом, а это означало, что он почувствовал её возбуждение. Елена решила оставить разговоры на потом и подняла руки, приготовившись стаскивать топ, когда ливень – нет, град – зарядил по окнам, словно из пулемёта, заставив её подпрыгнуть. Она бы не обратила на него особенного внимания, если бы твёрдые маленькие льдинки не врезались в стекло без передышки.
– Наверное, шторм.
Она опустила руки и подошла к окну, правда прежде убедилась, что балкон и застеклённая створчатая дверь закрыты. Молния разрезала небо неистовыми зигзагами, буйный ветер с неусыпной яростью терзал дом, за долю секунды град сменился проливным дождём.
– Никогда не видела, чтобы гроза начиналась так внезапно, и чтобы погодные явления так быстро сменяли друг друга.
Рафаэль подошёл и встал рядом. Капли дождя сквозь стекло оставляли тени на его оголённом торсе. Когда архангел ничего не произнёс, Елена подняла голову и увидела, как синеву его глаз заволокли тучи в неожиданном предвестии шторма.
– В чём дело? Чего я не понимаю? – Поскольку выражение его глаз...
– Что тебе известно о последних погодных явлениях по всему миру?
Елена проследила взглядом за тем, как капля дождя стекает вниз по стеклу.
– Я просмотрела последние новости погоды, пока мы были в Башне. По словам репортёра, на восточное побережье Новой Зеландии обрушилось цунами, а количество наводнений в Китае увеличилось. – Похоже, жителей Шри-Ланки и Мальдив уже эвакуировали, но, чтобы разместить всех людей места не хватает.
– Территория Илии содрогается от землетрясений, – упомянул Рафаэль об архангеле Южной Америки. – Он опасается возможного извержения, по крайней мере, одного крупного вулкана. И это ещё не всё. Микаэла говорила, что большая часть Европы в плену несвоевременно налетевшей снежной бури, способной убить тысячи.
Елена напряглась при упоминании самой красивой и самой едкой из всех архангелов.
– Ну, хотя бы Средний Восток, – заговорила Елена, заставив себя расслабиться, – кажется, избежал основной угрозы, исходя из того, что я видела в новостях.
– Да. Фаваши помогает Нехе справиться с природными катаклизмами на её территории.
Елена знала, что архангелы Индии и Персии раньше иногда работали сообща, а теперь, когда Неха возненавидела почти весь Совет, казалось, она нормально относится к Фаваши, возможно из-за её юного возраста.
– Это что-то значит, да? Все эти экстремальные погодные явления? – спросила Елена, положив ладонь на грудь Рафаэлю и ощущая дикий жар, исходящий от него. Дождевые капли отбрасывали мягкие тени на её кожу.
– Есть одна легенда, – пробормотал Рафаэль, притянув Елену ближе к своему телу и раскрыв крылья, словно пытаясь её защитить. – Горы задрожат и реки выйдут из берегов, ледяная пурга прокатится миром, а долины захлебнутся дождями. – Он посмотрел на неё своими невероятными нечеловеческими глазами хромовой синевы и добавил: – И всё это случиться... когда проснётся Древний.
От ледяного тона Рафаэля каждый волосок на теле Елены встал дыбом.