Пролог
– Мне очень жаль, Мия. Он скончался.
– Умер? – уточняю я одеревенелыми губами.
Доктор Соломон, с выражением печали на лице, трогает меня за руку.
– Да. Соболезную.
Мышцы моего лица онемели – окаменели. Пожалуй, и слава богу. Незачем ему видеть, что2 я на самом деле чувствую.
Восторг. Радость. Полнейшее, тотальное невероятное облегчение.
Оливер умер.
Мне хочется смеяться.
– Мия, вам нехорошо? Может, присядете?
Доктор Соломон берет меня за плечо, подводит к одному из пластиковых стульев в приемной.
Даже не верится, что Оливера больше нет.
Меня распирает от радости и облегчения.
– Можно воды? – прошу я доктора Соломона.
– Конечно.
Он выходит из комнаты. Я рада, что на время осталась одна.
Оливера больше нет.
Я свободна.
Свободна.
Я обхватываю себя руками, крепко обнимаю.
Меня переполняет… возбуждение… Или расслабленность… Пожалуй, и то и другое одновременно.
Наверно, я должна испытывать скорбь, ведь я потеряла отца.
Но, если честно, я не горюю. Ничуточки.
И рада этому.
Я счастлива.
Потом я чувствую, как с моими губами что-то происходит.
Нечто такое, чего не случалось очень давно. Во всяком случае, по-настоящему. Они раздвигаются в улыбке.
Я прикладываю палец к губам.
Действительно: естественная, искренняя улыбка.
У двери какое-то движение – доктор Соломон.
Усилием воли я скрываю улыбку, принимая безучастный вид.
Доктор Соломон садится рядом, дает мне пластиковый стаканчик с ледяной водой. От соприкосновения пальцев с холодом я вздрагиваю.
Он кладет руку мне на плечо, ободряюще стискивает его. Наверно, думает, что я все еще нахожусь в шоке.
Мне хочется скинуть его ладонь. Ненавижу, когда меня трогают. Ненавижу прикосновение мужских рук.
– У вас есть кто-то, кому можно позвонить? – спрашивает он.
К чему этот вопрос? Он же знает, что родных и близких у меня нет. Оливер был моим единственным родственником.
Я качаю головой.
– Мужайтесь, все будет хорошо, – утешает меня доктор Соломон, убирая руку с моего плеча.
Я поднимаю на него глаза, киваю.
Молчу, потому что если открою рот, могу ляпнуть, что у меня будет не просто все хорошо – у меня все будет отлично, превосходно.
А это не то, что следует говорить спустя несколько минут после того, как тебе сообщили о смерти родного отца. Тем не менее это – чистая правда. Впервые в жизни я могу со всей уверенностью заявить, что теперь у меня действительно все будет замечательно.