Глава 1
Айви откинула облако вьющихся светлых волосы назад, закрыла дверь школьного психолога и, высоко подняв подбородок, пошла вниз по коридору. Несколько парней из команды по плаванию повернулись, чтобы посмотреть, как она идет к шкафчику. Айви заставила себя посмотреть в ответ и выглядеть уверенно.
Брюки и топ, которые она одела в первый день учебного года, были подобраны Сюзанной, её давней подругой и экспертом по моде.
«Так жаль, что Сюзанна не выбрала для меня сумку» – подумала Айви.
Она прошла мимо доски объявлений старшего класса. Все шептались. Люди указывали на неё легким кивком головы. Следовало этого ожидать. Любая девушка, которая понравилась Тристану Каррузеру, подверглась бы всеобщему вниманию. О любом, кто был с Тристаном в ночь его убийства, ходили бы сплетни.
Так что следовало ожидать, что та, кто попытается покончить жизнь самоубийством из-за того, что не может перенести смерть Тристана, неизбежно окажется в центре внимания.
И все, кто показывал на Айви, говорили именно об этом: её сердце было разбито, она наглоталась таблеток, а затем попыталась броситься под поезд.
Сама Айви помнила лишь часть о разбитом сердце, о длинном лете после аварии, и ночных кошмарах с оленем, разбивающим лобовое стекло.
Три недели назад ей приснился очередной кошмар, и она с криком проснулась.
Все, что она могла вспомнить с той ночи – это то, как её успокаивал сводный брат, Грегори, потом она заснула, смотря на фото Тристана. Эта фотография, ее любимый снимок Тристана, на котором он был в старом школьном пиджаке и в бейсболке, одетой набок, не давала ей покоя.
Она преследовала ее еще до того, как Айви услышала странный рассказ ее младшего брата о событиях той ночи.
История Филипа о том, что её спас ангел, не убедила ни её семью, ни полицию в том, что это не было попыткой суицида. И как она могла отрицать то, что принимает наркотики, если их обнаружили в ее крови? Как она могла выступать против показания машиниста о том, что он не мог вовремя остановиться.
– Цыпа, цыпа, цыпа.
Мягкий, слегка дрожащий голос, прервал раздумья Айви.
– Кто хочет поиграть в цыпленка, цыпа, цыпа? – он звал ее из темной ниши под лестницей.
Это был лучший друг Грегори – Эрик Гент.
Она продолжала идти.
– Цыпа, цыпа, цыпа…
Когда она на него никак не отреагировала, он вышел из-под темной лестницы. И выглядел, как скелет, восставший из своей могилы. Его тонкие светлые волосы прилизанно лежали на высоком лбу, а глаза были похожи на бледно-синий мрамор в костлявых глазницах.
Айви не видела Эрика последние три недели и подозревала, что Грегори держал своего глумливого друга подальше от нее.
Но прямо сейчас Эрик двигался достаточно быстро, чтобы успеть преградить ей путь.
– Почему ты не сделала это? – спросил он. – Сдали нервы? Почему ты не пошла вперед и не убила себя?
– Разочарован? – спросила Айви в ответ.
– Цыпа, цыпа, цыпа, – произнёс он мягко, и слегка подразнивая.
– Оставь меня в покое, Эрик, – она пошла быстрее.
– Неа. Не сейчас. – он крепко обхватил ее запястье своими тонкими пальцами.
– Ты не можешь оттолкнуть меня сейчас, Айви. У нас слишком много общего.
– У нас нет ничего общего, – ответила она, уходя от него.
– Грегори, – произнёс он, загнув один палец. – Наркотики, – отметил он еще один пункт. – И мы победители в игре «Цыпленок». Он загнул третий палец руки и поманил им. – Мы теперь приятели.
Айви продолжила идти, хотя ей хотелось побежать. Эрик пританцовывал рядом.
Расскажи-ка своему дружище, – сказал он, – почему ты хотела сделать это? О чём ты думала, когда увидела, несущийся прямо на тебя поезд? Куда ты так торопилась? Что эта была за поездочка?
Его вопросы вызвали в Айви отвращение. Ей казалось невозможным, что она могла намеренно прыгнуть под поезд. Она потеряла Тристана, но в ее жизни все еще были люди, о которых она беспокоилась: Филип, мама, Сюзанна и Бет, и Грегори, который защищал и утешал ее после смерти Тристана. Грегори и сам через многое прошел, его мать покончила с собой за месяц до смерти Тристана. Айви видела боль и злость, причиненную ее смертью и для неё сделать то же самое, казалось, полным сумасшествием.
Но все говорили, что она сделала. Как и Грегори.
– Сколько раз мне говорить тебе? Я не помню, что случилось той ночью, Эрик. Я не могу вспомнить.
– Но ты вспомнишь, – сказал он, тихо рассмеявшись. – Рано или поздно, но ты вспомнишь.
После этих слов он отступил от нее и повернулся назад, словно пес, добравшийся до границы своей территории.
Айви продолжила путь к шкафчикам, не обращая внимания на любопытные взоры окружающих.
Она надеялась, что Сюзанна и Бет уже освободились после встречи по поводу своего профобучения.
Айви не нужно было смотреть на номера, чтобы найти новый шкафчик Сюзанны Голдштейн. Сюзанны там не было, но шкафчик пропах открытым флаконом ее любимых духов, которые и вели Айви, а так же парней, которые хотели оставить Сюзанне записки. Недавно она нашла трех новых парней, но Бет и Айви знали, что это была только уловка ради того, чтобы вызвать у Грегори ревность.
На шкафчике Бет Ван Дайк, который все эти пять лет находился в непосредственной близости к шкафчику Айви, был приклеен листок бумаги. Но, вряд ли, это было письмо от поклонника.
Скорее всего, когда она захлопнула шкафчик, в дверке остался клочок бумаги из её блокнота, в который она записывала свои романтические истории.
Айви пошла к своему шкафчику, чтобы положить новые книжки. Стоя на коленях, она набрала комбинацию, открыла дверцу и ахнула. На внутренней стороне двери была прикреплена фотография Тристана, та самая, которая преследовала её на протяжении последних трёх недель. На мгновение она не могла дышать.
Как она там оказалось?
Она пыталась вспомнить всё, что делала этим утром: сначала она была дома в своей комнате, затем на генеральной ассамблее, потом в школьном магазине, ну, и в конце – на встрече с психологом. Она дважды мысленно пробежалась по списку, но так и не вспомнила, как приклеивала фото к дверце. Она что, сходила с ума?
Айви закрыла глаза и прислонилась к дверце. «Я – сумасшедшая, – подумала она. – Я точно сумасшедшая.»
– Я схожу с ума, Грегори? – спросила она три недели назад, стоя в спальне, в первый день после больницы. Она держала фотографию Тристана дрожащими руками.
Грегори мягко убрал снимок подальше от нее и отдал его Филиппу, ее девятилетнему спасителю.
– Ты скоро поправишься, Айви. Я в этом точно уверен, – сказал Грегори, посадив ее на кровать, он сам присел рядом и слегка обнял.
– Хочешь сказать, что сейчас я сумасшедшая.
Грегори ответил не сразу. Она обратила внимание, что в нем произошла перемена, когда он приходил к ней в больницу. Его темные волосы были аккуратно расчесаны, как всегда, и его красивое лицо походило на маску, как это было при их первой встрече, а светло-серые глаза словно скрывали его самые глубокие мысли.
– Это сложно понять, Айви, – сказал он осторожно. – Никто точно не знает, о чем ты думала в тот момент.
Он обернулся и посмотрел на Филиппа, который поставил фотографию на тумбочку.
– Ну и, конечно же, рассказ Филиппа не очень помогает.
Ее брат упрямо взглянул на него в ответ.
– Может быть сейчас, когда рядом никого нет, ты расскажешь нам, что действительно случилось, Филипп, – сказал Грегори.
Филипп посмотрел на две пустые полки, где раньше стояла коллекция ангелов Айви. Теперь статуэтки были у него. Айви подарила их ему при условии, что он никогда не будет говорить об ангелах.
– Я уже рассказал тебе.
– Попробуй еще раз, – сказал Грегори низким и напряженным голосом.
– Пожалуйста, Филипп. – Айви потянулась к его руке. – Это поможет мне.
Он позволил взять себя за руку. Она знала, что он устал от расспросов полиции, докторов в больнице, их матери и отца Грегори – Эндрю.
– Я спал, – поведал ей Филипп. – После того, как тебе приснился кошмар, Грегори сказал, что останется с тобой. Я снова заснул. Но потом услышал, как кто-то зовет меня. Сначала я не понял кто это. Он велел мне проснуться. Сказал, что тебе нужна помощь.
Филипп остановился, как будто уже закончил рассказ.
– И?
Он бросил взгляд на пустые полки, а потом отодвинулся от неё.
– Продолжай, – попросила Айви.
– Ты просто накричишь на меня.
– Нет, – сказала она. – И Грегори тоже не станет. – она кинула на Грегори предостерегающий взгляд. – Просто расскажи нам, что ты помнишь.
– Ты услышал голос у себя в голове, – сказал Грегори, – и он сообщил тебе, что Айви нужна помощь. Этот голос был похож на голос Тристана.
– Это был Тристан, – настаивал на своём Филипп. – Это был ангел Тристан!
– Хорошо, хорошо, – сказал Грегори.
– Этот голос сказал тебе, что я была в беде? – спросила Айви. – Голос сказал тебе, где я была?
Он покачал головой.
– Тристан сказал мне обуться, спуститься по лестнице и выйти через заднюю дверь. Потом мы побежали через двор, к каменной стене. Я знал, что не должен был перелезать через нее, но Тристан сказал, что все в порядке, потому что он со мной.
Айви почувствовала, как рядом с ней напрягся Грегори, но поощрительно кивнула Филиппу.
– Это было страшно, Айви, спускаться по горному хребту. Было сложно удержаться. Камни были такими скользкими.
– Это невозможно, – сказал Грегори, в его голосе звучали разочарование и недоумение. – Ребенок не смог бы сделать этого. Даже я не смог бы это сделать.
– Со мной был Тристан, – напомнил Филипп.
– Я не понимаю, как ты добрался до станции, Филипп, – с яростью сказал Грегори, – но мне надоела эта история про Тристана. Я больше не хочу слышать ее.
– Я хочу, – тихо сказала Айви, и услышала тяжёлый вздох Грегори.
– Продолжай, – сказала она.
– Когда мы спустились, я должен был перелезть через другой забор. Я спросил, что происходит, но Тристан не ответил мне. Он только сказал, что мы должны помочь тебе. Поэтому я стал подниматься по забору. Я думал, что если Тристан – ангел, то мы сможем перелететь его, – Грегори резко встал и начал ходить по комнате. – но мы не смогли, и поэтому я упал с того высокого забора.
Айви быстро взглянула на забинтованную лодыжку брата. Его колени были все в порезах и синяках.
– Потом мы услышали свист поезда и должны были продолжать идти. А когда подошли ближе, то увидели на платформе тебя. Мы звали тебя, Айви, но ты нас не слышала. Мы бежали по мосту и увидели другого Тристана. Он был в кепке и пиджаке, в точности как на твоей фотографии, – сказал он, показывая на фото.
Айви вздрогнула.
– Значит, – сказал Грегори, – Теперь ангел Тристан находится сразу в двух местах: рядом с тобой и на железнодорожных путях.
Он поддразнивал Айви, называя это имя. Это был неудачный трюк.
– Тристан был со мной, – сказал Филипп.
– Кто потом пересек пути? – спросил Грегори.
– Плохой ангел, – уверенно ответил Филипп. – Кто-то, кто хотел, чтобы Айви умерла.
Грегори мигнул. Айви облокотилась на спинку кровати. Как бы странно не звучал рассказ Филиппа, но он казался ей более реальным, чем то, что она приняла наркотики и бросилась под поезд. И факт оставался фактом – ее брат каким-то образом добрался туда и оттащил ее в последний момент. Машинист видел пятно перед своим поездом, но он не смог остановиться вовремя.
– Я думал, что ты видела Тристана, – промолвил Филипп.
– Что? – спросила Айви.
– Ты обернулась. Я думал, что ты видела его свет. – Филипп смотрел на неё с надеждой.
Айви отрицательно помотала головой. «Я не помню этого. Я ничего не помню с железнодорожного вокзала. Возможно, будет проще, если я никогда не вспомню, что случилось,» – подумала Айви.
Но сейчас, каждый раз, когда она смотрела на фотографию, её одолевало странное чувство. Что-то не давало ей просто отвернуться и забыть. Айви смотрела на фото, пока оно не начало расплываться. Она не и не заметила, что начала плакать.
– Айви… Айви не надо. – слова Сюзанны вернули Айви в реальный мир.
Когда она подняла голову, ее подруга присела рядом со школьным шкафчиком. Ее губы были сжаты в суровую тонкую линию. Бет, которая уже вернулась, стояла рядом, и возилась со своим рюкзаком. Она мельком взглянула на Айви, и, от слез подруги, на ее глазах тоже появились слезы.
– Со мной все в порядке, – сказала Айви, быстро вытирая слезы и поглядывая то на одну подругу, то на другую. – Все в порядке, правда.
Но она видела, что они не верят ей. Сегодня Грегори привез ее в школу, а Сюзанна должна была проводить после занятий до дома. Было такое чувство, словно они ей не доверяли и думали, что она в любую минуту может потерять над собой контроль, пойти и спрыгнуть с утеса.
– У тебя не должна быть приклеена эта фотка к дверце шкафчика, – сказала Сюзанна. – Рано или поздно, но тебе придется принять все так, как есть, Айви. Ты просто доводишь себя до… – она заколебалась.
– Сумасшествия?
Сюзанна пригладила свои темные волосы назад, и начала поигрывать своей золотой круглой сережкой. Раньше она никогда не стеснялась говорить то, что было у нее на уме, но сейчас пыталась быть осторожной.
– Это не правильно, Айви, – наконец произнесла она. – Не хорошо держать его фотографию здесь, она будет напоминать тебе о нем каждый раз, когда ты будешь открывать дверцу.
– Но это не я приклеила сюда его фото, – ответила ей Айви.
Сюзанна нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты видела, как я делала это? – спросила Айви.
– Ну, нет, но ты должна помнить… – начала подруга.
– Я этого не делала.
Сюзанна и Бет обменялись взглядами.
– Значит, это сделал кто-то другой, – сказала Айви, пытаясь говорить увереннее, чем чувствовала себя на самом деле. – Это школьное фото. Любой мог найти копию. Я ее сюда не прикрепляла, значит, это сделал кто-то другой.
Они немного помолчали. Сюзанна вздохнула.
– Ты встречалась сегодня с психологом? – спросила Бет.
– Я только что оттуда, – сообщила ей Айви, закрывая шкафчик и оставляя фото внутри. Она встала рядом с Бет, одежду для которой подобрала тоже Сюзанна. Но, независимо от того, насколько модно была одета Бет, со своим круглым лицом и прямыми блестящими волосами она всегда выглядела, словно наивная сова.
– Что тебе сказала Мисс Брисс? – спросила Бет, когда они шли по коридору.
– Ничего особенного. Я всего лишь хожу поговорить с ней два раза в неделю, когда у меня бывают плохие дни.
– Так ты придешь в понедельник? – спросила Айви, чтобы сменить тему.
Глаза Сюзанны засветились.
– На Бэйнс Бэш? Это же традиция Дня Труда! – казалось, она была рада сменить тему.
Айви знала, что для Сюзанны прошлый месяц был тяжелым. Она так ревновала, видя, как Грегори уделял Айви больше внимания, что совсем перестала разговаривать со своей давней подругой. Позже, когда Грегори сказал Сюзанне, что Айви попыталась совершить самоубийство, она обвиняла в этом себя. Но Айви знала, что частично сама виновата в том, что так отдалилась от подруги. Она стала слишком близка к Грегори. За эти три недели, начиная с инцидента на вокзале, Грегори охладел к Айви, обращаясь к ней, как к сестре, а не как мужчина, которому раньше нравилась эта девушка.
Сюзанна снова общалась с Айви, и та была рада этому.
– Мы ходили на Бэйнс Бэш, когда еще были детьми, – сказала Бет Айви. – Весь в Стоун Хилл был там.
– Все, кроме меня, – подсказала Айви.
– И Уилла. Он переехал сюда прошлой зимой, как и ты, – напомнила Бет.
– Я сказала ему о празднике, и он придет.
– Он? – Айви заметила, что Бет и Уилл все чаще зависают друг с другом.
– Он хороший парень.
– Действительно хороший, – смущенно сказала Бет.
Мгновение они изучали друг друга. И когда это Бет и Уилл успели стать друг другу больше, чем друзья? Айви было интересно. Может, после написания романтических историй у Бет разыгрались чувства? Но сложность была в том, что многие девчонки сохнут по Уиллу. Айви поймала себя на мысли о том, что, когда она заглядывала в его темно-карие глаза… и быстро выкинула эту мысль из головы. Она никогда не позволит себе снова влюбиться.
Девочки открыли школьные двери, и Сюзанна повела их к стоянке в обход, где стояли их машины. Они пробежали мимо площадки, на которой тренировалась футбольная команда.
– Я должна достать информацию об этой команде, – сказала Сюзанна после нескольких минут наблюдения. – Что если я начну сохнуть по номеру сорок девять, а он окажется только второкурсником?
– Или наоборот, – философски ответила Бет. – Взрослые женщины тоже могут быть с молодыми парнями.
– Не рассказывай Грегори о том, на кого я засматриваюсь, – сказала Сюзанна шепотом, когда они шли к автомобилям.
– Может тогда не стоит засматриваться? – невинно спросила Бет.
– Хотя, если задуматься, расскажи ему, расскажи! – сказала Сюзанна, драматически всплескивая руками. – Пусть знает, Айви, что я свободна и в поисках.
Айви лишь улыбнулась. Ведь поначалу Сюзанна и Грегори всего лишь играли друг с другом.
– Я имею в виду, почему я должна привязать себя только к одному парню? – продолжала Сюзанна.
Айви знала, что это всего лишь притворство. Сюзанна была одержима Грегори с марта и отчаянно нуждалась в том, чтобы привязать его к себе.
– Начну с Бэйнс Бэш. – Она открыла дверь машины. – Ты же знаешь, именно там начались многие школьные романы.
– Скольких парней ты собираешься завести еще? – передразнила Айви.
– Шесть.
– Великолепно, – сказала Бэт. – Я смогу написать еще о шести разбитых сердцах.
– Я согласилась бы и на пять романов, – добавила Сюзанна, бросая на Айви хитрый взгляд, – если кое-кто прекратит думать о Тристане.
Айви не ответила. Сюзанна села в свой автомобиль, закрыла дверь, и потянулась через салон, чтобы отпереть дверь с пассажирской стороны. Но перед тем, как Айви успела открыть дверь, Бет схватила ее за руку.
Она говорила быстро и тихо:
– Ты не можешь забыть, Айви. Ещё не время. Сейчас это слишком опасно.
Где-то глубоко внутри Айви снова почувствовала то колющее ощущение. А потом Бет рывком открыла дверь своего автомобиля, запрыгнула внутрь и уехала.
Сюзанна, хмурясь, посмотрела в зеркало заднего вида.
– Я не знаю, что нашло на эту девчонку. В последнее время она ведёт себя, словно напуганный кролик. Что она сказала тебе?
Айви пожала плечами.
– Просто маленький совет.
– Только не говори мне, что у неё снова какое-то предчувствие.
Айви упорно молчала. Сюзанна рассмеялась.
– Айви, ты должна признать, что Бэт со странностями. Я никогда не воспринимала её «советы» всерьёз. И ты не должна.
– Я этого и не делала, – ответила Айви. «И оба раза, – подумала она, – я пожалела об этом.»